Все это правда

– Мне всегда казалось, будь моя воля, я ни за что не пошел бы в церковь, но когда я был далеко от дома, я как-то раз зашел в часовню.

– Как ты думаешь, почему ты пошел туда?

– Наверное, там спокойно – витражи, запах воска. Там была другая Библия, не такая, как у нас, но слова-то все равно те же самые. Мне там понравилось. Я как будто вернулся в прежние времена.

– Да, понимаю.

– Мы болтаем с Торой о всяких пустяках. Знаете, когда она назвала Морли моей «естественной средой обитания», это было забавно.

– Почему.

– До недавнего времени Морли совсем не казался мне естественной средой обитания. Вот мой дом – я имею в виду, мой старый дом, – спортзал в Южном Карлайле, другое дело.

– Твой старый город.

– Да, точно.

– И что же изменилось?

– Ну, раньше мне казалось, что когда я надеваю школьный пиджак, то это уже не я. Я как будто в маске. Нет, даже хуже, – в таких очках с бровями и накладными усами. Понимаете, о чем я?

– Да. Как у Граучо Маркса.

– Кто он такой?

– Комический актер. Носил похожие очки и усы.

– А, ясно. Ну вот, когда Санни дала мне шанс, я стал чувствовать себя по-другому, потому что в ее глазах я был весь такой безупречный, прямо со знаком качества. Поэтому я стал думать – эй, а почему бы и нет?

– А теперь, когда ты надеваешь школьный пиджак, как ты себя чувствуешь?

– Гораздо лучше. Можно сказать, отлично. В любом случае, разговаривать с Торой – здорово. Хорошо, когда есть человек, который искренне тобой интересуется.

– Еще бы.

– Не хочу вас обидеть. Я знаю, вы тоже мной интересуетесь, но это ваша работа.

– Я и не обиделась. Понимаю, что ты хочешь сказать. А что насчет Санни? Она тоже искренне тобой интересуется?

– О да, да. Санни действительно мной интересуется. Она милая и очень чуткая. Ее волнуют всякие важные вопросы. Только я не желаю грузить ее своими сложностями. Мы оба хотим приятно провести время. Мы ведь старшеклассники.

– Что ты имеешь в виду?

– Ну, считается, что учиться в старших классах – весело, разве нет? Про это книги пишут и кино снимают. Ну, может, не все книги про веселье: книга Торы довольно депрессивная. Но в целом старшая школа – это, типа, лучшие годы в нашей жизни. Хотя я бы такого не хотел. Кому понравится – в тридцать пять лет обнаружить, что твои лучшие годы прошли в старшей школе? Полный отстой. Знаете, Санни очень жизнерадостная. Ей нравятся сериалы и поп-музыка – всякие там Бруно Марс и Бейонсе. А еще она фанатка Джастина Бибера. Не знаю, зачем я это сказал. На самом деле я не знаю, любит она его или нет. Я просто имею в виду, что не хочу омрачать ей жизнь. Она хочет, чтобы я наконец перестал хмуриться и все такое. Короче, жизнь в старшей школе не должна быть сплошной трагедией и унылым говном.

Доктор Нихати подалась вперед, сцепив пальцы. Она явно собиралась сказать нечто очень серьезное.

– Но иногда трагедии происходят, и тогда нам приходится с ними жить, – медленно произнесла она, как бы стараясь более доходчиво донести свою мысль.

Лучшее, что мог сделать Брэди, – со всем соглашаться. Чем меньше он будет сопротивляться, тем быстрее доктор Нихати от него отстанет.

– Да, я знаю. С хорошими людьми часто происходят плохие вещи. Это ужасно. Просто чудовищно.

– Брэди, – доктор Нихати пристально посмотрела на него. – Ты рассказывал Санни или Торе о своем прошлом?

Брэди перевел взгляд на маленький холодильник, стоящий у стены. Интересно, что там внутри? Неплохо бы сейчас съесть сэндвич или чипсы.

– Брэди?

– Я сказал, что занимался борьбой.

– А еще?

– А еще – что учился в Ю.К.

– Что ж, это большой шаг, – кивнула доктор Нихати. – Ты говорил им что-нибудь еще?

У Брэди заболела голова.

– Нет.

– Хорошо. Что ты почувствовал, когда рассказал им, что занимался борьбой и учился в Южном Карлайле?

– Не знаю. Было странно.

– В каком смысле «странно»?

– Ну, мне не хотелось больше ни о чем рассказывать.

Доктор Нихати откинулась в кресле.

– Хорошо. Уже прогресс. Весьма неплохо. Должно быть, эти отношения много значат для тебя.

– Да, так и есть.

– Именно поэтому тебе особенно необходимо более открытое общение. Я понимаю, почему ты не хочешь распространяться о том случае, но будет нечестно утаивать такие сведения от людей, с которыми ты вступаешь в тесный контакт – физический или эмоциональный, с которыми ты устанавливаешь подлинную человеческую связь.

Брэди вздрогнул, услышав знакомый термин.