Все это время

– Никогда не думал, что смогу снова испытать это чувство, что оно прорастет глубоко в моей душе, что у меня в груди будут биться два сердца… – Беру руку Марли и прикладываю к своей груди. – Твое и мое. Марли, пока мы любим друг друга, наше счастье не закончится и ничто нам не помешает. Я буду любить тебя всегда, обещаю.

Мягко ее целую, так нежно, что наши губы едва соприкасаются.

– Так что, полагаю, всё зависит только от того, любишь ли ты меня или нет.

Глаза Марли наполняются слезами, она протягивает руку и отводит с моего лба непослушную прядь волос, на ее маленьких губах расцветает улыбка.

– Люблю, – говорит она и целует меня. – Люблю, люблю, люблю.

Марли прижимается ко мне, и я привлекаю ее ближе, ее желтое платье сминается мягкими складками под моими пальцами. Целую ее, и электричество между нами потрескивает громче, притяжение становится ощутимее с каждым новым раскатом грома снаружи.

Всё, через что мы прошли, проносится у меня перед глазами. Так многое изменилось с того первого дня на кладбище, с той аварии, случившейся год назад – девушка в моих объятиях полностью изменила мою жизнь, хотя я-то считал, что у меня не будет никакой жизни.

Мы сидим у огня, а Джорджия уютно свернулась на одеяле. Мы не обращаем внимания на хлещущий на улице дождь: остались только мы, тепло, потрескивающий огонь в камине. Мы прижимаемся друг к другу, и постепенно нами овладевает сонливость. Мои веки наливаются тяжестью, я сонно смотрю на Марли – щеки у нее порозовели от близости огня.

– Я люблю тебя, – тихо говорит она.

Эти слова срываются с ее губ впервые, и мои губы сами собой расплываются в широкой улыбке.

– Я тоже тебя люблю, – шепчу я, крепче прижимая Марли к груди.

Я тоже ее люблю и всегда буду любить.

Не знаю, как долго мы проспали, но громкий раскат грома вырывает меня из объятий сна. Мои руки пусты, в подвале темно, огонь погас, очень холодно. Сажусь, протираю глаза, щурюсь: возле застекленных дверей сидит Джорджия и тихо скулит. Собачка скребет лапой по стеклу.

Вскакиваю и подхожу к ней, выглядываю на улицу. Дождь поливает как из ведра.

– Марли? – зову я.

В ответ тишина. Джорджия снова скребется в застекленную дверь, и мне становится не по себе. Неужели Марли вышла из дома? В такой ливень?

Рывком открываю дверь, и шквал ледяного ветра пронизывает меня насквозь, едва не отбрасывает обратно в комнату. С крыши льются дождевые струи, голые деревья гнутся под порывами ветра. Обегаю вокруг дома и моментально промокаю до нитки. Мороз продирает по коже, мне становится страшно. Мне знаком этот ужас, но я не хочу вспоминать, как…

– Марли! – кричу на бегу.

В воздухе шипит электрический разряд – грозная молния рассекает небо надвое. Обжигающая боль пронизывает мой шрам, но я стараюсь не думать о ней, выбросить из головы наплывающие воспоминания. Бреду всё вперед, снова и снова выкрикивая ее имя.

– Марли, где ты?

Спотыкаясь, выбегаю на улицу, озираюсь по сторонам: фонари ярко светят сквозь дождевую завесу, борются с наступающей темнотой, грозящей захлестнуть всё вокруг. Снова вспышка ослепительного света – молния бьет в трансформатор в дальнем конце улицы, и весь квартал озаряют фейерверки искр. Вглядываюсь в пелену дождя, но ветер швыряет мне в лицо потоки воды, а голова раскалывается от боли. Уличные фонари начинают гаснуть один за другим, темнота мчится ко мне, и вот уже вся улица погружается во мрак.

Тяв-тяв!

Джорджия.

Стремительно поворачиваюсь обратно к дому, и все огни разом загораются, осветив лужайку, крыльцо, дорожку к подвалу. Марли вернулась? В небе опять мелькает молния, и на миг я вижу прямо перед собой чей-то силуэт, а потом боль ударяет меня под дых, рикошетом бьет в голову, распространяется по всему телу. Боль настолько ослепительна, что я могу только кричать и падаю ничком. Ничто не останавливает мое падение. Ударяюсь головой о твердую землю.

Потом – темнота.

Глава 25

Яркий свет.

Пытаюсь вскинуть руку, но какая-то медсестра меня держит.

Разбитое стекло.

Лицо Кимберли.

Пронзительный крик.

Ремень безопасности перетягивает ее грудь.

– Вызовите доктора Бенефилд, немедленно!

Длинные каштановые волосы, окруженные нимбом света. Карие глаза.

Марли?

Марли. Где Марли?

Глава 26

Снова открываю глаза и вижу доктора Бенефилд: она пристально рассматривает мое лицо. Увидев, что я очнулся, женщина улыбается, снимает очки и надевает на голову.

– Добро пожаловать в мир живых, мистер, – громко говорит она. Ее слова звучат очень ясно и отчетливо, действуя на меня как удар обухом по голове. Болезненно морщусь. – Ну и напугали же вы нас. Вы слышите меня?

Открываю рот, но в горле саднит, как будто в него песку насыпали, во рту сухо.

– М… – хриплю я.

Такое чувство, будто мои голосовые связки пересыпаны мелкими осколками стекла.

– Не разговаривайте, – инструктирует меня доктор Бенефилд.

Но мне нужно говорить, нужно спросить, где Марли. Я помню только ослепительную вспышку молнии, вой ветра и то, что нигде не смог найти Марли.

– Мар… – хрипло выдыхаю я, морщась от боли. Доктор Бенефилд похлопывает меня по руке и с серьезным видом качает головой.