Вы упоминаете о случившемся 4 декабря, в предпоследний день жизни вашего мужа, когда он и три оперных певца якобы пропели законченную часть Реквиема, а когда дошли до первых тактов «Lacrimosa», Моцарт заплакал и сказал, что он не закончит эту часть. Откуда у вас эти сведения? Есть ли им доказательства?
Это сообщил мне участник сцены г-н Шак. У меня нет оснований не доверять другу моего мужа, да и два других певца, г-да Хофер и Герль, не опровергли этих сведений. К сожалению, мой бедный муж не может уже это ни подтвердить, ни опровергнуть.
У стороны защиты имеются основания сомневаться в этих сведениях. Я ходатайствую о запросе в этом отношении экспертного мнения.
Порядком нашего судебного слушания предусмотрено оглашение ряда экспертных мнений и мнений специалистов: по музыке, медицине и психиатрии. В числе вопросов, поставленных судом, имеется и этот. Эксперты и специалисты будут опрошены судом в установленном порядке.
У стороны защиты нет больше вопросов к потерпевшей.
В нашем судебном слушании объявляется перерыв до завтра. Я прошу секретаря отключить видеосвязь.
Всего хорошего.
Ваша честь, связь отключена.
Прошу всех встать и покинуть зал судебного заседания.
Глава 3
Глава 3
Заседание второе.
Прошу всех встать.
Садитесь, пожалуйста. Доброе утро. Продолжаем судебное слушание. Г — н секретарь, видеосвязь с потерпевшей, обвиняемым и отсутствующими свидетелями установлена?
Установлена, Ваша честь.
Господа свидетели, я прошу вас удалиться из зала суда до того момента, когда вы будете вызваны для дачи показаний. Я прошу также г-на секретаря отключить связь со свидетелями, которые не присутствуют в зале суда.
Мы переходим к допросу подсудимого.
Подсудимый Сальери, что вы можете пояснить суду по поводу предъявленного вам обвинения и обстоятельств данного дела?
Я могу только повторить, что я не только не совершал этого ужасного преступления, но и не имел никаких мотивов к его совершению. Я уже сообщал суду, что просил моего прежнего ученика, г-на Мошелеса, опровергнуть эту злобную клевету, как червь, разъедавшую мою душу и мою психику.
С г-ном Моцартом нас связывали ровные, уважительные отношения — какие обычно бывают у людей, признающих заслуги друг друга. Правда, сам г-н Моцарт не считал меня, как например г-на Гайдна, своим близким другом, да и у меня имелись гораздо более близкие друзья, чем Моцарт. Однако никакой зависти к нему я не испытывал и испытывать не мог. Я всегда считал, скажу это без ложной скромности, что завоевал в искусстве признание во всяком случае не меньшее, чем Моцарт. Каждый из нас шел в музыке своим путем. Иногда эти пути пересекались. Но я не могу припомнить ни единого случая, когда такое сотрудничество происходило иначе, как с полным взаимным уважением и к обоюдной пользе.
Кроме того, каждый, кто знал меня, может подтвердить, что я никогда не высказывался по поводу творчества кого-то из коллег, за исключением маэстро Глюка, которого боготворил и никогда не скрывал моего к нему отношения, как к величайшему на Земле композитору.
Вот всё, что я хотел бы пояснить уважаемому суду.
Скажите, обвиняемый, знакомы ли вы с произведением «Моцарт и Сальери» г-на Александра Пушкина, чья версия положена в основу обвинения?
Сальери
Нет, Ваша честь. Русским языком я не владею, а переводы на те языки, которые я знаю, мне неизвестны. Но мне довелось прочесть обвинения которые, по-видимому, легли в основу версии г-на Пушкина, в некоторых венских и берлинских газетах.
Подтверждаете ли вы, что 2 декабря 1791 года вы встречались с г-ном Моцартом в трактире «Золотой лев»?
Такая встреча действительно была. Только мне помнится, эта встреча произошла не 2 декабря, а недели на две раньше. Насколько мне известно, г-н Моцарт в декабре уже был прикован к постели и из дому не выходил.
Моцарт обедал со мной и показывал мне некоторые фрагменты сочиняемого им в то время Реквиема. Но никаких попыток отравления, свидетельствуюсь Богом, я не предпринимал.
Как вы оценили показанные вам отрывки Реквиема?
Как высокоталантливое произведение, о чем я и сказал вслух г-ну Моцарту. Впоследствии, в 1814 году, я дирижировал исполнением Реквиема.
Пушкин указывает на эпизод, якобы случившийся во время вашего с г- ном Моцартом обеда. Моцарт привел с собой бродячего скрипача и от души хохотал и наслаждался, когда скрипач фальшиво играл отрывок из его «Дон Жуана». Вы возмущались этим и заключили, что г-н Моцарт «недостоин сам себя». Имел ли место в действительности такой эпизод?