Все грехи мира. Книга IV

Это очень любопытный и неожиданный поворот, заставляющий предполагать внезапную кардинальную переоценку Этель Ридер личности её жениха и характера их отношений. По-видимому, в ноябре 1914 г. произошло нечто, заставившее девушку посмотреть на её избранника новыми глазами — может быть, он ей в чём-то признался, может быть, открылся с неожиданной стороны… Гадать нам сейчас бесполезно, да и незачем, просто об этой красноречивой детали следует помнить.

Рэй, вышедший на свободу, получил возможность начать жизнь с чистого листа. Он изменил свои имя и фамилию, назвавшись Чарльзом Эйблом Рэем (Charles Abel Ray), то есть своё прежнее имя он сделал фамилией; в качестве первого имени взял имя отца, а в качестве второго — девичью фамилию матери. Поскольку в Иллинойсе жить ему было опасно, по той простой причине, что кто-то из соседей с долгой памятью мог попросту свести с ним счёты, Чарльз Рэй уехал в другой конец страны — в штат Вашингтон. После нескольких переездов он обосновался в малонаселенном округе Кларк, расположенном на границе со штатом Орегон, и там женился.

Будучи ещё сравнительно молодым, Рэй Пфаншмидт, он же Чарльз Рэй, стал страдать от пареза, очень неприятного заболевания, известного также под названиями, «паралитическая деменция» и «общий паралич душевнобольных». Вызывает эту болезнь хронический менингоэнцефалит, болезнь выражается в том, что происходят дегенеративные изменения в лобной и височной областях мозга, то есть в тех отделах, которые напрямую влияют на когнитивную сферу человека. Заболевание это довольно редкое, считается, что оно развивается лишь у 7 % инфицированных. Отмечается связь пареза с хроническим сифилисом, последний, по-видимому, провоцирует развитие заболевания, ослабляя иммунную систему. От пареза умер Аль Капоне, долгое время безуспешно пытавшийся лечить сифилис.

24 ноября 1942 г. Чарльз Рэй поступил в психиатрический госпиталь штата Вашингтон в местечке Стилакум (Steilacoom). На протяжении последующего полугода он угасал, пока не скончался в 7 часов утра 21 мая 1943 года на 52-м году жизни. Смерть его не была насильственной, последний раз врач больного больного накануне вечером.

Никаких признаний о собственной причастности к убийству членов семьи и Эммы Кемпен он так и не сделал. Учитывая пережитый Чарльзом Рэем распад личности, подобное признание было просто невозможно.

Читатель сам может сделать вывод о возможной виновности Рэя Пфаншмидта в страшном преступлении на ферме его родителей. Логика следствия, превратившая Рэя сначала в подозреваемого, а потом и обвиняемого, представляется весьма здравой и хорошо аргументированной.

Свидетельство о смерти Чарльза Рэя (Рэя Пфаншмидта) 21 мая 1943 г. в психиатрической больнице в г. Стилакум, штат Вашингтон.

Совершенно очевидно, что массовое убийство совершил кто-то, кто имел возможность приезжать на ферму, не вызывая подозрения соседей, и проводить на месте преступления многие часы, не опасаясь быть застигнутым с поличным. Человек этот не имел соответствующего его замыслу криминального опыта, именно поэтому ему и пришлось перестраиваться на ходу и устраивать поджог спустя более суток с момента массового убийства. У преступника должен был быть серьёзный мотив для выработки и последующей реализации не только жестокого, но и весьма сложного плана посягательства. Всем этим требованиям Рэй Пфаншмидт соответствовал как никто другой.

Очевидно, подкачала практическая сторона проведенного расследования, то есть сбор доказательств вины конкретного человека. Но вряд ли это вина окружного прокурора и действовавшей в его интересах службы шерифа. В данном случае мы видим, скорее, несовершенство криминалистических методов, явную недостаточность научных знаний о выявлении и фиксировании скрытых улик. Попытка провести максимально полное расследование сыграло с окружной прокуратурой злую шутку, ведь если бы в качестве доказательств не фигурировало использование собак-ищеек, то и оснований для отмены приговоров было бы меньше!

То есть, можно сказать, что расследование в каком-то смысле погубила избыточность доказательной базы.

В общем, история массового убийства на ферме Пфаншмидтов представляется в высшей степени занимательной и побуждающей к размышлениям. Но при всей своей познавательности, она не имеет отношения к преступлениям «Американского Убийцы топором» — автор в этом абсолютно убеждён и данную точку зрения в своём месте постарался обосновать.