Все или ничего

- Прекрати, Шарлин. С тех пор как разразился нефтяной кризис, ты зачастила к своей гадалке. Мне не нужно ходить к экстрасенсам. Я и так знаю, что Брендон прав.

- Но лучше убедиться наверняка.

- Иногда не стоит этого делать.

- Почему, Морин? - Шарлин прищурила глаза. - Ты что, боишься услышать про себя и Брендона? Ты его боишься? Или себя?

- Что ты имеешь в виду?

- Только то, что тебе стоит почаще прислушиваться к своему сердцу. Ведь ты любишь его.

- Сейчас не время влюбляться. Мне надо думать о ранчо...

- Боже мой! И ты говоришь такое? А я-то думала, что ты умная девушка. Если ты видишь лишь то, что говорит тебе твой разум, то жизнь твоя очень бедна. Только сердце делает нас счастливыми, Мо. Сердце, а не разум.

- Если твое сердце - такой хороший жизненный проводник, почему же ты, чуть что, сразу бежишь к гадалке?

Чего тебе не хватает, Шарлин?

Морин увидела слезы, блеснувшие в темных глазах подруги, и поняла, что была слишком резка с ней. Но ей не нравилось, что Шарлин разбирает ее по частям, точно она картинка-головоломка.

Все еще борясь со слезами, Шарлин сказала:

- Я только хотела тебе помочь. - Развернувшись, она зашагала к дому.

- А я хотела помочь тебе, - печально пробормотала Морин, глядя ей вслед.

***

Войдя в дом, Шарлин прямиком направилась к парадной двери и сказала слуге, чтобы он позвал ее шофера.

Как только машина тронулась, она откинула голову на спинку сиденья. Ей хотелось лишь одного - поскорее вернуться домой, в свое убежище, и рассказать Чарльзу про сегодняшний день. Он знает, что сказать, как ее утешить. Он подскажет, как наставить Морин на путь истинный. А утром она, как и собиралась, пойдет к своему экстрасенсу. Почему бы и нет? Но, посмотрев из окна машины на ослепительно голубое небо, Шарлин вдруг засомневалась.

Может быть, Морин права, и она действительно слишком уж полагается на своего экстрасенса? Что же получается: она слушает не свое сердце, не свой разум, а какого-то постороннего человека?

Она спросит у Чарльза, что ей делать. Он должен знать.

Раньше он всегда давал ей хорошие советы, почему бы не довериться ему и на этот раз? Ведь ничего не изменилось...

Или все-таки изменилось?

***

К полуночи большинство гостей разошлись. Те, кто не обещал Брендону деньги и услуги, обещали их Барбаре. На политическую кампанию набралось полмиллиона долларов.

В годы подъема эта сумма показалась бы смешной, но во время кризиса даже такие деньги были манной небесной.

Гости тянулись к выходу, уверяя Брендона в своей поддержке. Барбара, широко улыбаясь, благодарила каждого в отдельности. Она знала, что техасцы еще долго будут говорить об этом вечере.

Морин и Линн сидели за столиком у бассейна. Человек пятьдесят шестьдесят еще не хотели уходить, в их числе и Берт Бин.

- Ты знаешь, Берт не верит во, все это, - сказала Линн.

- Я так и думала.

- Он считает, что билль об игорном бизнесе поднимет штат на ноги.

- А ты сама как считаешь?

- Я считаю, что мне нужно разводиться.

Морин удивилась лишь тому, что Линн наконец-то сказала о своих намерениях вслух.

- Ты уверена?

- Как никогда. Но мне нужно сделать это правильно. Я не хочу, чтобы мои дети как-то пострадали.

- Я понимаю.

- Мне нужна твоя помощь.

- Проси что хочешь.

- Я хотела бы встретиться с адвокатом Брендона. Он у него очень хороший. Но я не могу сама разговаривать с Брендоном: боюсь, что Берт что-нибудь заподозрит. Будет лучше, если это сделаешь ты. - К столику подошел официант и налил Линн белого вина. - Ты знаешь, иногда мне кажется, что Бог послал нам этот кризис специально, чтобы он оставил Берта без штанов и помог мне положить конец нашему нелепому браку.

- Ну, это слишком однобокий взгляд.

Линн улыбнулась:

- Лично я считаю этот кризис самым значительным событием в своей жизни. Он четко отделил мужчин от мальчиков.

- Тут я с тобой согласна, - откликнулась Морин.

***

В дальнем конце бассейна, скрывшись за живой изгородью, Шейн Котрелл насиловала Берта Бина.

Не обращая внимания на его протесты, она в три секунды содрала с него бежевые летние брюки.

- О Господи, это безумие! Моя жена всего в пятидесяти шагах отсюда.

- Заткнись, Берт. Я столько недель тебя хотела и теперь получу свое. Мне плевать на мисс Ханжу в Шикарных Туфельках.

Шейн склонилась к Берту и он стиснул зубы, чтобы не закричать от острого удовольствия, пронзившего все его тело.

Шейн права: они слишком давно не были вместе. Она самая лучшая! Он хотел ее даже больше, чем она его.

Берт присел на колени, стянул через голову легкое оранжевое платье Шейн, сорвал трусики и вошел в нее. Обливаясь потом и издавая страстные стоны, они меньше чем за две минуты достигли оргазма.

- Черт! Мы, наверное, сошли с ума! - пробормотал он, приходя в себя.

- Как жаль, что она нас не слышала, - прошипела Шейн.

- Ты хочешь, чтобы мы с Линн разошлись?

- Да, хочу, черт возьми! Тогда ты будешь мой.

- Забудь об этом. Она моя жена.

- Она тебе никто. Она тебя не любит. Я тебя люблю!

Когда наконец ты это поймешь?

Берт натянул брюки и отряхнул коленки.