Все меняется

– Я обследовал дом, – доложил он. – Времени это заняло не много. В прятки здесь не очень-то поиграешь, – по-моему, нет. Всех же найдут за несколько минут.

– Может быть, скажешь девочкам, что через несколько минут в холле подадут ужин?

– О, здорово! Скажу. – И он радостно устремился обратно вверх по лестнице.

Ужин в холле, под стеклянным куполом, который освещал почти все помещение, предназначался для Берти, Гарриет, Джейн и Элайзы, Джорджи, Лоры и Эндрю и состоял из яичницы-болтуньи на поджаренном хлебе с ломтиком бекона каждому, после которых ожидались сандвичи с джемом и бисквит «виктория». Элайза и Джейн получили свой оранжад, и всем остальным тоже захотелось, так что его запасы сразу иссякли. Главенствовала за этим столом няня, поддерживающая порядок с удивительной легкостью. Джордж убеждал всех соседей по столу приберечь шкурки от бекона для Риверса. Эндрю снял верхнюю половинку своего сандвича и сразу получил выговор от няни:

– Так вести себя не годится, ваша светлость, – за это вы вообще не получите сандвича. Передайте мне вашу тарелку. Будете ждать, когда всем подадут сладкое.

– А почему она называет тебя «светлостью»? – спросила Лора.

– Это она только когда сердится. Вообще-то я лорд.

– У него ужасная фамилия, – добавила Элайза, а Джейн подхватила:

– Он лорд Холт. Он хотел быть Лайлом, как мы, но папа сказал, что так нельзя. Придется ему остаться лордом Холтом, пока не умрет папа, и тогда он станет лордом Фейкенемом, как папа сейчас. А меня и Джейн называют «леди», – самодовольно закончила она.

– Хватит об этом. Вы ничем не лучше других. Все люди одинаковы, – строго закончила няня, хотя на самом деле вовсе так не думала.

* * *

Камин в гостиной пылал, создавая настолько убедительное впечатление тепла, что почти всем вскоре стало жарко, чему в немалой степени способствовали выпитые старшим поколением крепкие мартини. Отчуждение было устранено, что потребовало особой деликатности. Как видела Вилли, Роланд совсем оробел, его крупное адамово яблоко скользило вверх-вниз по шее, словно ртуть в градуснике. Рейчел пыталась втянуть его в разговор, спрашивая, чем он интересуется, и его ответ чем-то явно смутил ее. Вилли встревоженно наблюдала за ним, пока подошедший Арчи не обнял ее, не успокоил словами «не волнуйся за него, с ним все будет в порядке» и не подлил ей в бокал из кувшина, которым обносил собравшихся.

Рождественская елка, высаженная в кадку Макалпайном, величественно и угрюмо топорщилась на фоне эркерного окна, украшения для нее ждали своего часа в расставленных вокруг обшарпанных картонных коробках.

Дети уже улеглись в постели, но судя по доносящимся звукам, явно не спали. Рейчел похлопала в ладоши, и все умолкли.

– Я хочу сказать лишь две вещи: во-первых, может быть, не стоит обсуждать наши… трудности, пока не пройдет Рождество? Давайте просто веселиться. – Послышался одобрительный гул голосов. – И во-вторых, вход в эту комнату должен быть закрыт до рождественского утра – я имею в виду, закрыт для детей.

– Так! – энергично подхватил Арчи. – Елку всегда наряжали мы с Рупом, но поскольку с лампочками мы и раньше еле справлялись, хорошо бы поручить их Роланду: он ведь знает толк во всяких электрических штуковинах, верно?

– Да, я мог бы украсить елку лампочками, – подтвердил Роланд и покраснел так, что его прыщи будто вспыхнули еще ярче, словно огоньки самолета на фоне закатного неба.

Руперт сказал, что это здорово помогло бы им, и Вилли просияла.

Клэри выскользнула из комнаты, чтобы узнать, не нужна ли Айлин помощь.

В кухне творился ад. Даже обычно желтоватое лицо миссис Тонбридж налилось классическим багрянцем, а заколки-невидимки, то и дело вываливающиеся из ее прически, гремели, падая на плиту, как крохотные кегли. Айлин сливала воду из свеклы и шпината на салат, только няня тихо сидела в углу и вязала шаль. Они с миссис Тонбридж одобрительно отнеслись друг к другу, у няни впервые с незапамятных времен выдался на редкость удачный день, и она предалась воспоминаниям о своей долгой службе семейству Фейкенем, а миссис Тонбридж поделилась с ней подробностями детства Полли. Айлин так заслушалась, что миссис Тонбридж пришлось прикрикнуть на нее и велеть поторапливаться с овощами, пока сама она достает из духовки большую посудину с тушеными фазанами. «А вы пока отнесите блюда по одному в столовую». Клэри, явившаяся на помощь, сказала, что возьмет одно. Она была в той же одежде, в которой приехала, – в джинсах и рыбацком свитере.

– В мои времена все переодевались к ужину. Даже когда его светлость ужинал один, он все равно надевал смокинг.

– Времена теперь другие, мисс Смоллкотт, – смущенно высказалась миссис Тонбридж. В этом доме переодеваться было принято лишь в праздники, и это означало ужин из четырех блюд, хотя с войны все привыкли обходиться двумя.

Клэри и Айлин вернулись за овощами.

– Приходите еще за соусом, Айлин, – миссис Тонбридж помешивала его в кастрюльке. От ее усердия положение невидимок стало еще более рискованным – они едва держались.

* * *