Все меняется

– Пожалуйста, угощайтесь, – предложила Рейчел. Но несмотря на то, что все наполняли свои тарелки самостоятельно, процесс занял немало времени. Придется выделить для рождественского обеда две комнаты, думала она, с удовольствием обводя взглядом собравшихся. И раздвинуть стол в холле на еще одну вставку. Как были бы рады ее родители!

– Фазанов я почти не ем, – объяснила Джульет Тедди, удивленному крошечной порцией на ее тарелке, – а картошку не ем никогда.

Но когда ей передали соусник, она эгоистично вылила в свою тарелку изрядную долю его содержимого.

Джералду все происходящее доставляло невероятное наслаждение. Поначалу ему не хотелось ехать, но он знал, что Полли горит желанием, а ему было в радость угодить ей хоть чем-нибудь. И теперь он смотрел, как она беседует с Арчи Лестрейнджем, женатым на ее лучшей подруге, – тем самым, в которого, как она рассказывала, она была влюблена в ранней юности: «Он был так добр к нам – относился к нам как к взрослым, хотя мы ими не были. Мы обе обожали его, потому что он выслушивал нас всерьез и умел необидно поддразнить. И был почти таким же смешным, как дядя Руперт», – добавила она.

Все они выглядели привлекательно, но никто не мог сравниться с Полл. Ее волосы уже не полыхали яркой медью, как раньше, и она не казалась тростинкой, как во времена их свадьбы, но зрелость была ей к лицу, и, что бы она ни делала – кормила детей, убирала в доме, приглядывала за милой старушкой няней, – она всегда оставалась красивой. Поймав взгляд мужа, она послала ему воздушный поцелуй. Ее одежда выглядела роскошной только потому, что ее носила она: сегодня это была длинная шерстяная юбка с рубашкой из алого шелка. Он благодарил судьбу за одно ее присутствие. А быть благодарным он прекрасно умел.

* * *

– Не хотите ли поужинать со мной в моей гостиной, мисс Смоллкотт? Тонбриджа я уже покормила, потому что у него язва, так что мы будем только вдвоем.

Они удалились к ней в комнату, где Тонбридж развел уютный огонь. Им достался маленький рыбный пирог, и ужин прошел с таким успехом, что к его завершению (славной чашкой крепкого чая) обе звали друг друга крещеными именами – Мейбл и Эдит. Мейбл рассказала, что в другое время ей бы и в голову не пришло работать в ковровых шлепанцах, но она ждет операции и носить туфли пока не в состоянии. И узнала от Эдит, что ее провалы в памяти, о которых говорила ее светлость, ровным счетом ничего не значат, – это просто из-за возраста: «Хоть свой возраст я ей и не говорила никогда. Я его никому не говорю». Она умолчала о том, что не говорит главным образом потому, что большую часть времени понятия не имеет, сколько ей лет. Вечер закончился, потому что Эдит понадобилось сходить послушать, как там Спенсер. Она спросила, не покажет ли ей Айлин комнату ее светлости – как-то подзабылось, где она находится. Айлин, которая съела ужин в одиночестве за кухонным столом, а теперь у нее еще оставалось посуды на добрый час мытья, проводила ее. Спенсер проснулся, лорд Фейкенем носил его на руках, расхаживая по комнате.

– Если возьмете его, няня, я схожу за его матерью.

Няня взяла ребенка, который дежурно улыбнулся ей в знак того, что узнал, и снова занялся важным делом – требованием еды.

Появление Полли побудило его лишь прибавить громкости, но едва она с облегчением опустилась в кресло и взяла его на руки, крики прервались – он наконец обрел то, чего хотел.

– Няня, дорогая, идите в постель. Вам давно пора спать. – Заметив, что она в замешательстве, Полли добавила: – Джералд проводит вас. Четвертая дверь слева.

– И покажи еще няне, где ванная, – крикнула она им вслед, когда они выходили.

Оставшись наедине с ребенком, она отдалась страстному обожанию, которое, как ей казалось, скрывала от всех. Взгляд его глаз, уже не сизовато-голубых, а карих, как у его отца, был доверчиво устремлен на нее, пряди медно-золотистых волос взмокли от недавних усилий, и она нежным движением отвела завитки со лба.

– Ты самый идеальный и прекрасный малыш в мире, – сказала она ему. – Я люблю тебя всем сердцем.

Она знала, что слишком медлит с отлучением от груди, но упорно цеплялась за этот особый род близости: Спенсер был у нее последним, больше такого не повторится никогда.

* * *

– Вся суть в том, – объясняла Гарриет, – что снег пойдет вероятнее всего, если все мы захотим его. Так что, может, просто скажем «да будет снег!» – как Бог – и он пойдет?

Отстаивать свою точку зрения ей приходилось, споря с близнецами, которых было двое и они всегда соглашались друг с другом.

Элайза и Джейн с заплетенными в косички волосами уютно устроились в своих спальных мешках. Место, которое они приберегли для Лоры, осталось незанятым, потому что она, как выяснилось, легла спать с Джорджи. Так вообще нечестно, решили они, и все сошлись во мнении, что Лора избалована донельзя.