Все меняется

Пабу кое-как попытались придать старинный вид – с медными бляхами, как на конской сбруе, большим каменным камином с грудой поленьев, огонь в котором не разводили никогда, и настенными светильниками с маленькими абажурами, расписанными парусниками. Но когда Тедди уже решил было больше не ходить сюда, у паба обнаружилось еще одно весомое достоинство: грудастая молодая буфетчица, которая носила под передником довольно небрежно застегнутые блузки и притягивала взгляды черными чулками и остроносыми туфлями на шпильке. Ее буйные кудри были огненно-рыжими, цвет лица – как кровь с молоком, а ее напевный ирландский выговор прямо-таки очаровал его. Они начали переговариваться, пока она цедила ему пиво, часто прерываясь, чтобы обслужить других посетителей и, как он вскоре понял, чтобы подольше поболтать с ним.

В Англии она всего месяц, рассказала она: приехала из Корка, где у ее семьи маленькая ферма, которой ее отец управляет вместе с дядей, только что-то они не ладят между собой, а ее мать замучилась с детьми и драками чуть ли не каждую субботу. Вот сама она и сбежала оттуда, как только смогла, – деньжат подзаработать и мир посмотреть. Ей восемнадцать, сказала она, но позднее призналась, что на год меньше. От подруги она узнала, что работу лучше искать в пабах и клубах, особенно в портовых городах, так что ей пришлось довольствоваться четырьмя фунтами и койкой у подруги Луи.

– И вот я здесь.

Он спросил, как ее зовут. Эллен. Спросил, согласна ли она встречаться с ним.

Ей дают выходной всего на полдня в неделю, объяснила она: «Но я бы не отказалась». И густо покраснела. Обольстительность чарующе сочеталась в ней с невинностью.

Ее полдня выпали на среду.

Они условились встретиться у пристани, откуда отправлялись паромы в Райд на острове Уайт. Тедди спросил Макайвера, нельзя ли взять на день один из автомобилей компании – его родственник на острове болен и он хотел бы с ним повидаться. Макайвер сразу поверил и согласился на «всего один раз». Тедди взял пятьдесят фунтов наличными и в следующее воскресенье, увидев, как она идет к нему по набережной, воспрял духом. День был погожий, народу на пароме набралось совсем немного.

– У вас авто! – воскликнула она, приблизившись к нему. Она была в обтягивающей черной юбке и на все тех же шпильках, макинтош несла перекинутым через руку. Ее блузка из травянисто-зеленого атласа имела такой глубокий вырез спереди, что ложбинка между молочно-белых грудей была вся на виду. Взглянув на Тедди затуманенными серовато-зелеными глазами, она покраснела.

– Я еще никогда не встречалась с джентльменом, – призналась она.

Как позднее выяснилось, она вообще ни с кем еще не встречалась.

– Куда мы едем?

На остров, объяснил он. Там он еще не бывал и подумал, что было бы неплохо съездить.

Паром обоим понравился, они выпили по стакану прохладительного в баре, потом поднялись на палубу. Море выглядело точь-в-точь как на акварели из гостиной Хоум-Плейс: нежно-голубая вода с кремовыми гребешками невысоких волн, а на воде – слепяще-белые треугольники парусов, снующие туда-сюда. Он обнял ее.

– Не хочу, чтобы вы свалились в воду.

– Я тоже. Плаваю я хуже тачки.

– Я вас спасу, – пообещал он в приливе нежности к ней. Она оказалась полной противоположностью и его бывшей жены Бернадин, и последней из подружек, с которой он так легко расстался в Лондоне. – Я защищу вас от чего угодно, – добавил он. Наклонившись, он привлек ее к себе, поднял ее голову за подбородок и поцеловал в манящий рот. Она тихонько ахнула и прижалась к нему. А когда они отстранились, сказала:

– Так забавно чувствую себя – надо присесть.

Он повел ее к скамье, пару минут они сидели молча. Потом она заговорила:

– Я уж думала, что упаду в обморок. Извините. Никогда себя так не чувствовала.

– Как «так», дорогая?

– Будто бы хлипкой стала… и ослабела. – И еле слышно добавила: – Ослабела и распалилась, – и она спросила: – А как вас называют дома?

– О, простите, надо было сразу сказать. Тедди. Меня зовут Тедди – это уменьшительное от Эдварда, в честь моего отца.

– Мистер Тед. Или, наверное, мистер Эдвард.

– Да, так меня зовут. Я Тедди Казалет.

Помолчав немного, она сказала:

– А я Эллен. Эллен Магуайр.

Они приближались к острову; порт, казалось, был сплошь забит транспортом и людьми, поблескивали на солнце стекла в окнах домов и машин. Время близилось к полудню, Тедди проголодался.

– Куда поедем теперь?

– Найдем место, где бы нам пообедать, а потом осмотримся. Вам нравится?

– О да! Мне нравится все, что мы делаем, мистер Тед.

– Не «мистер», дорогая, – просто Тед или Тедди.

Они нашли на окраине городка тихий паб, где несколько человек ели за столами в саду.

– Вы любите омаров?

– Я их никогда не пробовала. Когда они попадались рыбакам, те продавали их в Дублине туристам.

– Ну а сегодня туристы – это мы. У нас отпуск. Если вы попробуете омара и вам не понравится, закажем что-нибудь другое.

Но ей понравилось, и как только он показал ей, как вскрывать клешни и добывать оттуда мякоть, она живо научилась управляться с омаром лучше, чем удавалось ему.

– Ничего вкуснее в жизни не пробовала.