Все меняется

И Сид, преданно глядя в глаза Рейчел, приложила старания, чтобы сделать, как она сказала. Боли продолжали усиливаться, нахлестывать одна за другой. Когда муки достигли пика и Сид, не сдержавшись, расплакалась, Рейчел крепко сжала ей руку и разрешила кричать и плакать, если хочется. Постепенно боль стала отступать, Сид попыталась извиниться, но ей не хватило дыхания. Несколько жгучих слезинок скатились по ее лицу, Рейчел с нежными словами утешения стерла их. Ей казалось, что никогда еще она не любила Сид сильнее, чем в эту минуту.

* * *

Когда врач ввел ей морфий, Сид спросила, хватит ли этой дозы на всю ночь. Нет, ответил он, но в крайнем случае он вернется и сделает ей еще укол.

– Я нанял для вас сиделку, сестру Оуэн. К сожалению, она сможет прийти лишь завтра вечером, так как у нее рождественский обед с семьей. Но сразу после него она явится к вам и сможет выполнять все необходимые назначения. И я, конечно, буду заходить, чтобы проведать вас. Судя по вашему виду, мисс Сидней, у вас немного поднялась температура. Посмотрим, сумеем ли мы ее сбить. – Он вложил ей в рот термометр; тот показал 102 градуса. – Пара таблеток аспирина каждые четыре часа должны помочь.

Рейчел проводила его до машины.

– Сиделка будет жить у нас?

– Да. И заменять вас по ночам. Вы, голубушка, долго так не выдержите. Никому не под силу круглые сутки ухаживать за пациентом в настолько тяжелом состоянии. Так или иначе, вряд ли это продлится долго, и и этот факт должен служить вам утешением. Опухоли на позвоночнике или вблизи него способны вызывать самые страшные боли из всех возможных. – Он перевел взгляд на ее крепко стиснутые, неподвижные руки.

– Я хотел бы посоветовать вам принять одну таблетку снотворного, которое я вам прописал. Вам требуется как минимум пара часов полноценного сна. Я вернусь около одиннадцати.

Когда он уже садился в машину, она вцепилась ему в рукав.

– Доктор Мерфи, спасибо вам огромное за все заботы.

– Не за что. Жаль только, больше я ничем помочь не могу. До встречи. Ну, идите в дом, пока вас не занесло снегом.

Снегопад не утихал, снег ложился на ветки деревьев, заметал кирпичную дорожку, ведущую к входной двери. Уже стемнело, и Рейчел на обратном пути ориентировалась по свету в окнах. Сиделка в доме, думала она. Что это будет означать для отношений между ними? Опять начнем скрываться, притворяться просто близкими подругами? Нет, ни в коем случае. Для нее главное – чувства Сид, а что подумают остальные, неважно.

К ее приходу Сид заметно успокоилась, даже повеселела. И пожелала остаться на диване, чтобы подремать, если захочется.

– Я так рада, что приедет сиделка. Это значит, что тебе больше не придется выносить судно самой. Я прямо видеть не могла, что ты вынуждена заниматься этим делом.

Судно появилось в их обиходе совсем недавно, так как Сид, хоть и быстро слабела, до последнего настаивала на своем желании самостоятельно посещать уборную.

– Мне нетрудно. – Она поцеловала Сид в лоб – уже не такой обжигающе горячий, как раньше. – Сейчас я принесу тебе таблетку от тошноты, потому что мы устроим ранний ужин, и я очень хочу, чтобы ты как следует поела.

– А можно мне маленький омлет?

– Конечно, можно. Глотай таблетку, а я схожу и попрошу миссис Тонбридж.

Ужин – по сравнению с остальными событиями этого дня – прошел успешно. Рейчел убедила Сид съесть омлет ложкой: руки у нее так дрожали, что куски то и дело падали с вилки. За едой они слушали по радио рождественскую службу с гимнами, которую передавали из кембриджского Кингс-Колледжа.

После передачи Рейчел предложила Сид перейти в постель, пока она еще хорошо чувствует себя, и Сид сразу согласилась. Она стала гораздо покладистее, спокойнее, пребывала в полной уверенности, что Рейчел знает, как будет лучше для нее. Подъем по лестнице дался нелегко, так как она совсем ослабела, но по крайней мере, ей больше не приходилось терпеть острую боль. Она держалась за перила правой рукой, за Рейчел – левой, и с двумя короткими остановками они поднялись на второй этаж.

Когда Сид с вычищенными зубами была благополучно уложена в постель в чистой пижаме и шерстяной шапочке на голове, ей захотелось посидеть и поговорить, и Рейчел закутала ей плечи одной из шалей Дюши в «турецких огурцах».

Вечер заканчивался, врач должен был явиться в ближайший час. Но, как выяснилось, он опоздал: боли вернулись, и вскоре Сид снова беспокойно ерзала и затыкала рот кулаком в попытке сдержать крики. Если еще недавно она жаловалась, что ей холодно, то теперь вся горела, губы пересохли и потрескались. Рейчел принесла тазик с холодной водой, обтерла лицо Сид фланелью, чтобы немного охладить его, обмакивала палец в воду и проводила по ее губам, и ей, казалось, это нравилось. А вдруг, в панике думала Рейчел, снегопад настолько усилился, что доктор Мерфи до них не доберется?

Она перепробовала все, что только смогла придумать: укачивала Сид в объятиях, обтирала ей лоб, тихонько шептала утешения – врач скоро приедет, боль сразу пройдет…