Все мои Надежды и Мечты (ЛП)

Впрочем, даже жизнь бок о бок в одной комнате была неспособна стереть из нашей памяти все пережитое: нам постоянно снились кошмары. Азу — даже чаще, чем мне. Иногда, когда все в доме уже давным-давно спали, я просыпалась оттого, что он катался и ворочался где-то подо мной, как будто отталкивая кого-то, видного только ему одному.

— Аз? Братишка? — шептала я в такие ночи.

Он затихал. Вскоре кровать начинала скрипеть и шататься: мой брат лез на верхний ярус по крошечной лесенке.

— Сестричка… можно… можно мне сегодня поспать с тобой? — раздавался в густой темноте дрожащий голос.

За все такие ночи я ни разу ему не отказала, хотя могла и поворчать. Тем не менее, матрас всегда проваливался, рядом со моей головой укладывалась подушка, и затем прижимается своим мохнатым тельцем, одетым в пижаму, к моему.

Вообще, я ворчала скорее для вида — мне нравилось спать с ним в одной кровати. По ночам я часто мерзла, а Аз… был таким тепленьким. И внутри, и снаружи. Сначала он просто лежал рядом, но потом, засыпая, обязательно переворачивался и прижимался ко мне. Мне приходилось бодрствовать, пока он не засыпал окончательно. Он напоминал большую мягкую игрушку. Единственное, что немного мне мешало — его уши, густой мех которых так и норовил залезть мне в нос, и я просыпалась, чихая и убирая их со своего лица. Но разве это большая проблема?

Мои собственные кошмары забывались, когда он вот так лежал со мной рядом. И я бы хотела прожить так целую вечность: какое-то время мама с папой никак не реагировали на наш совместный сон, но все изменил случай.

Азриэль к тому времени уже перерос меня, и мог с легкостью усесться мне на спину, или поднять в воздух, не давая коснуться пола: монстры-боссы в принципе сильнее людей, а он вдобавок был мальчиком. Но даже тогда, если он пытался использовать свои габариты, чтобы подшутить надо мной, у меня имелся козырь в рукаве.

Никто на свете не боялся щекотки сильнее, чем мой брат. Он ее просто терпеть не мог. И каждый раз, когда он норовил применить против меня свой размер, я использовала щекотку. Несколько быстрых атак на его ребра или пятки, если он был достаточно глуп, чтобы не надевать носки, затевая возню, заставляли его кататься по полу, а меня — переживать, что он может задохнуться.

В один прекрасный день возня все-таки случилась. Причиной послужила пачка картошковых чипсов, которые нам надо было разделить пополам. Делиться Азриэль не захотел: настроение у него было боевое. Он поднял их высоко над головой, так что дотянуться до них не было никакой возможности: Азриэль к тому времени был выше меня на добрых полголовы, тогда как я, кажется, вообще забыла, что детям полагается расти.

Возня случилась в гостиной, и плавно перетекла в нашу комнату, минуя лестницу и коридор, а также спальню мамы с папой. Аз взгромоздился на мой законный верхний ярус и принялся хрустеть чипсами, пока я пыталась преодолеть знакомую мне лесенку.

— Да перестань ты наконец! — взмолилась я, теряя остатки терпения. — Мне из-за тебя в крошках спать!

Вместо ответа Азриэль застонал от удовольствия и сделал вид, что не слышит меня. Мое терпение окончательно лопнуло, и козырь оказался вынут. Я набросилась на его бока. Без предупреждения, без единого слова — действовала я стремительно. Хохот потряс мои уши еще до того, как я ощутила под пальцами его мех, а уж когда щекотка началась по-настоящему, он начал махать руками и ногами, тщетно пытаясь остановить мучительный для него процесс. Пачка чипсов улетела в неизвестном направлении, но мне было уже не до нее. Месть слаще самых вкусных чипсов!

— Ах-ха-ха-ха!!! Эй!!! Сестра!!! Хорош!!! Хорош!!! — вопил он.

— И не рассчитывай на пощаду! — кричала я в ответ, неуклонно приближаясь к шее — самой чувствительной части тела. Я уже сидела на нем сверху, и, хотя весила очень мало, от смеха он так обессилел, что не мог сбросить меня, как ни пытался. Щекоточная атака тем временем продолжалась. Я не успокоилась бы, пока не услышала, как Аз блеет: иногда, когда контролировать себя из-за моих действий было уже очень тяжело, он забывался и начинал делать это, точь-в-точь как самая обычная домашняя коза. Это почему-то было невероятно мило. Я не могла оставить его, не услышав блеяния. Вскоре его смех начал меняться…

Я широко улыбнулась:

— Эй, брателло, ты что, блеешь? Я не ослышалась?..

Он забился с новой силой, но все-таки так и не смог сбросить меня:

— С… с… сестренка!.. Нет! Х-хорош!!! Я с-сейчас… я с-с-сейчас… МААААЭЭЭЭ!!!

Настала моя очередь смеяться. Но одного раза мне показалось мало. Я приняла позу поудобнее — так, что моя попа оказалась точно между его животом и полусогнутыми бедрами, и запустила руки ему под футболку: прямиком к мохнатым подмышкам. Он словно обезумел:

— НЕТ!!! НЕТ!!! НЕТ!!! М!.. М!.. М!.. МАААААААЭЭЭЭЭЭЭ!!!

Только тогда я остановилась и откинулась назад. Смеяться было уже больно. Внезапно я почувствовала что-то…

— Ой! Это что?..