Читаем Все мои ребята. История той, которая протянула руку без перчатки полностью

Когда я проезжала мимо полуразрушенной заправки Road Runner, одной из самых грязных в городе, у меня появилась мысль. В мужских туалетах на таких заправках часто стоят торговые автоматы с презервативами – как правило, сувенирными. Постучавшись, я открыла дверь туалета и действительно сразу заметила автомат с ребристыми презервативами. У этих любопытных резиновых изделий на конце торчат заостренные пупырышки: предполагается, что так «она» получит больше удовольствия. Опустив в прорезь пятьдесят центов, я получила розовый презерватив. И убрала его в карман.

Приехав в больницу, я дошла до палаты Тима, развернула презерватив и, словно брошку, приколола его к блузке. Когда я вошла, Тим встретил меня растерянной улыбкой. Я знала, что скоро должна явиться старшая медсестра и отругать меня за то, что я не надела халат с бахилами. Она и вправду не заставила себя долго ждать и с криками ворвалась в палату.

– Помогает ли презерватив избежать заражения? – спросила я, стоя напротив Тима. Мы с ним улыбнулись друг другу.

– Говорят, что да, – ответила медсестра.

Я повернулась к ней, чтобы она заметила мою брошку.

– Что ж, я надела презерватив.

Медсестра посмотрела на меня растерянно, а потом смущенно. Тим засмеялся, и от этого она пришла в бешенство. Не глядя на меня, она обратилась к нему:

– Ты опасен для всех в нашем отделении!

– Нет, неправда, – сказала я. – А от моего презерватива ровно столько же пользы, сколько и от вашего жуткого костюма.

Медсестра вылетела из палаты, хлопнув дверью.

– Это было потрясающе, – сказал Тим.

– И не говори. – Я выдвинула из угла стул. – Теперь-то мы с тобой, Тим, знаем, что хозяйка здесь я. И все это ради тебя.

– Очень признателен, – сказал Тим. Вид у него был невеселый. – Мне очень хочется домой.

– Знаю, – ответила я. – Считай, что ты споткнулся на кочке. У тебя впереди длинная дорога, на которой еще много кочек. Мы вытащим тебя отсюда.

Я была в этом уверена, ведь иначе ни за что не пообещала бы этого Тиму. Мы проболтали целый час, и тут в палату вошла низенькая медсестра в скафандре. Она привезла столик с иглой и пробиркой. Когда медсестра увидела меня, у нее расширились глаза. В них читался неподдельный ужас.

– Вы, наверное, недавно здесь работаете, – приветливо сказала я.

– Врач попросил взять кровь, – сказала она. – Для общего анализа.

– Они сосчитают твои лейкоциты, – объяснила я Тиму. – Отлично. Это хорошее дело. – С этими словами я повернулась к медсестре. – Ну что, уколете его?

– Да, – ответила она дрожащим голосом.

Она, видимо, единственная из всех решилась зайти, потому что у новеньких не принято отказываться.

Она подготовила Тима к процедуре и нарочито долго искала его вену, хотя вены Тима были видны даже из космоса. Я впервые так близко рассматривала кожу на его руках и заметила небольшие рубцы, оставшиеся от уколов.

Руки у медсестры дрожали. Она занесла было иглу, но тут же в страхе отстранилась. Тим поморщился, а девушка, казалось, вот-вот упадет в обморок. Она снова попыталась проколоть вену, но не смогла. Тиму это надоело.

– Дайте мне эту чертову иглу, – сказал он.

Медсестра смутилась, но была готова на все, лишь бы поскорее выбраться из палаты. Медленно и плавно Тим, помогая себе зубами и правой рукой, перевязал жгут, воткнул иглу в вену на левой руке и заполнил пробирку. Когда он закончил, я подала ему кусочек ваты.

– Милая, – сказал мне Тим, – придется научить тебя брать кровь. А то от здешних девушек пока дождешься…

Медсестра рухнула на стул, и на секунду показалось, что она все-таки потеряла сознание.

– Не переживайте, – сказала я ей. – Иногда нужно просто не мешать.

Когда медсестра ушла, я подсела к Тиму. У меня родилась идея.

– Ты правда научишь меня брать кровь?

– Ну конечно, Рути, – ответил он. – У меня нет выбора.

– Мне тут подумалось… – сказала я, пытаясь сформулировать то, что крутилось у меня в голове. – Многие ведь сдают анализы только тогда, когда им становится совсем плохо.

– Как я, например, – согласился Тим.

– Да, как ты. Но сдай ты анализы чуть раньше, то, возможно, мог бы сыграть на опережение.

– Да, но где я мог пройти обследование на СПИД, чтобы остаться при этом в живых и не попасть в список неугодных?

– В этом все и дело, – сказала я. – Ведь если бы анализы проводила я

– То это была бы совсем другая история.

– А нам очень нужна история, отличная от нынешней.

Мы сразу же наметили план действий: я начну брать анализы у тех, кто хочет провериться. Специальных наборов для обследования на ВИЧ не существовало – нужны были иглы для взятия крови, жгуты и пробирки. Образцы крови сдавались в департамент здравоохранения Арканзаса, который расположен в Литл-Роке. Я могла бы отвозить туда собранные анализы.

Перейти на страницу:

Все книги серии Есть смысл

Райский сад первой любви
Райский сад первой любви

Фан Сыци двенадцать лет. Девушка только что окончила младшую школу, и самый любимый предмет у нее литература. А еще у Сыци есть лучшая подруга Лю Итин, которую она посвящает во все тайны. Но однажды Сыци знакомится с учителем словесности Ли Гохуа. Он предлагает девушке помочь с домашним заданием, и та соглашается. На самом деле Ли Гохуа использует Фан Сыци в личных целях: насилует ее, вовлекает в любовные утехи. Год за годом, несколько раз в неделю, пока девушка не попадает в психиатрическую больницу. И пока Лю Итин случайно не находит дневник подруги и ужасающая тайна не обрушивается на нее.Это поэтичный роман-исповедь о нездоровых отношениях и о зле, которое очаровывает и сбивает, прикидываясь любовью.На русском языке публикуется впервые.

Линь Ихань

Современная русская и зарубежная проза / Прочее / Современная зарубежная литература
Грушевая поляна
Грушевая поляна

Тбилиси, середина девяностых, интернат для детей с отставанием в развитии. Леле исполняется восемнадцать лет и она теперь достаточно взрослая, чтобы уйти из этого ненавистного места, где провела всю жизнь. Но девушка остается, чтобы позаботиться о младших воспитанниках, особенно – о девятилетнем Ираклии, которого скоро должна усыновить американская семья. К тому же Лела замышляет убийство учителя истории Вано и, кажется, это ее единственный путь к освобождению.Пестрый, колоритный роман о брошенности и поисках друга, о несправедливости, предрассудках и надежде обрести личное счастье. «Грушевая поляна» получила награды Scholastic Asian Book Award (SABA), Literary Award of the Ilia State University. Перевод с грузинского выполнила театральный критик Майя Мамаладзе.

Нана Эквтимишвили

Современная русская и зарубежная проза / Прочее / Современная зарубежная литература
Все мои ребята. История той, которая протянула руку без перчатки
Все мои ребята. История той, которая протянула руку без перчатки

1986 год, США. Рут Кокер Беркс, 26-летняя мать-одиночка, случайно зашла в палату к ВИЧ-положительным. Там лежали ребята ее возраста, за которыми отказывался ухаживать медперсонал клиники. В те времена люди мало что знали о СПИДе и боялись заразиться смертельной болезнью. Рут была единственной, кто принялся заботиться о больных. Девушка кормила их, помогала связаться с родственниками, организовывала небольшие праздники и досуг. А когда ребята умирали, хоронила их на собственном семейном кусочке земли, поскольку никто не хотел прикасаться к зараженным. За двадцать лет она выстроила целую систему помощи больным с ВИЧ-положительным статусом и искоренила множество предрассудков. Автобиографичная история Рут Кокер Беркс, трогательная и захватывающая, возрождает веру в человеческую доброту.Редакция посчитала необходимым оставить в тексте перевода сцены упоминания запрещенных веществ, так как они важны для раскрытия сюжета и характера героев, а также по той причине, что в тексте описаны негативные последствия приема запрещенных веществ.

Кевин Карр О'Лири , Рут Кокер Беркс

Биографии и Мемуары

Похожие книги

100 великих казаков
100 великих казаков

Книга военного историка и писателя А. В. Шишова повествует о жизни и деяниях ста великих казаков, наиболее выдающихся представителей казачества за всю историю нашего Отечества — от легендарного Ильи Муромца до писателя Михаила Шолохова. Казачество — уникальное военно-служилое сословие, внёсшее огромный вклад в становление Московской Руси и Российской империи. Это сообщество вольных людей, создававшееся столетиями, выдвинуло из своей среды прославленных землепроходцев и военачальников, бунтарей и иерархов православной церкви, исследователей и писателей. Впечатляет даже перечень казачьих войск и формирований: донское и запорожское, яицкое (уральское) и терское, украинское реестровое и кавказское линейное, волжское и астраханское, черноморское и бугское, оренбургское и кубанское, сибирское и якутское, забайкальское и амурское, семиреченское и уссурийское…

Алексей Васильевич Шишов

Биографии и Мемуары / Энциклопедии / Документальное / Словари и Энциклопедии
«Ахтунг! Покрышкин в воздухе!»
«Ахтунг! Покрышкин в воздухе!»

«Ахтунг! Ахтунг! В небе Покрышкин!» – неслось из всех немецких станций оповещения, стоило ему подняться в воздух, и «непобедимые» эксперты Люфтваффе спешили выйти из боя. «Храбрый из храбрых, вожак, лучший советский ас», – сказано в его наградном листе. Единственный Герой Советского Союза, трижды удостоенный этой высшей награды не после, а во время войны, Александр Иванович Покрышкин был не просто легендой, а живым символом советской авиации. На его боевом счету, только по официальным (сильно заниженным) данным, 59 сбитых самолетов противника. А его девиз «Высота – скорость – маневр – огонь!» стал универсальной «формулой победы» для всех «сталинских соколов».Эта книга предоставляет уникальную возможность увидеть решающие воздушные сражения Великой Отечественной глазами самих асов, из кабин «мессеров» и «фокке-вульфов» и через прицел покрышкинской «Аэрокобры».

Евгений Д Полищук , Евгений Полищук

Биографии и Мемуары / Документальное