Все написанное мною

«С осени я переезжаю в СПб, — пишет Леонид Николаевич А. С. Серафимовичу 22 января 1907 года, — и становлюсь редактором знаниевских „Сборников“. И Горький, и Пятницкий, после продолжительных со мною разговоров, почувствовали, наконец, что дело неладно. И хочу я к работе привлечь всю компанию: тебя, Чирикова, Зайчика (Б. К. Зайцева) — сообща соорудить такие сборники, чтобы небу жарко стало! (…) В сборнике будут только шедевры»[19]. Летом этого же года Горький делится с Андреевым мыслями о программе намечаемых перемен: «Сборники „Знание“ — сборники литературы демократической и для демократии — только с ней и ее силою человек будет освобожден. Истинный, достойный человека индивидуализм, единственно способный освободить личность от зависимости и плена общества, государства, будет достигнут лишь через социализм, то есть — через демократию. Ей и должны мы служить, вооружая ее нашей дерзостью думать обо всем без страха, говорить без боязни…

Зайцев, Башкин, Муйжель, Ценский, Лансьер (очевидно, имеется в виду художник Е. Е. Лансере. — Т. П.), Л. Семенов и еще некоторые из недавних — вот, на мой взгляд, люди, с которыми ты мог бы сделать хорошие сборники»[20]

Однако Горькому и Андрееву не удалось найти общую, приемлемую для обоих идейную платформу, и Андреев от редактирования знаньевских сборников отказался. Борис Зайцев в 1907 году принял предложение стать со второго номера соредактором (вместе с Л. Андреевым) альманахов издательства «Шиповник», возглавляемого 3. И. Гржебиным и С. Ю. Копельманом.

Совсем недавно, весной 1902 года, о «своем» журнале мечтал А. П. Чехов. Вот что вспоминает Скиталец:

«— Надо журнал издавать! Хороший новый журнал, чтобы всем там собраться!

На этот раз Чехов не в шутку, а всерьез заговорил о создании нового журнала или периодически выходящих альманахов. Мысль эта всем понравилась.

— Хорошо бы без буржуя обойтись! Без редактора-издателя!

— Самим дело повести, на паях!

— Товарищество писателей учредить!»[21]

«Чтобы всем там собраться» — с этой чеховской мечтой и повели дело в «Шиповнике» его новые редакторы Леонид Андреев и Борис Зайцев. В этих альманахах удалось объединить лучшие писательские силы того времени: и «знаньевцев» (в лице Андреева, Бунина, Гарина-Михайловского, Куприна, Серафимовича), и тех, кто далеко не во всем разделял их позиции (Блок, Брюсов, Городецкий, Зайцев, Муижель, Сергеев-Ценский, Сологуб, Чулков). Об этом новом, по существу беспрограммном писательском объединении Андрей Белый сказал так:

«Полуимпрессионизм, полуреализм, полуэстетство, полутенденциозность характеризуют правый фланг писателей, сгруппированных вокруг „Шиповника“. Самым левым этого крыла, конечно, является Л. Андреев. Левый фланг образуют откровенные и часто талантливые писатели, даже типичные символисты. Все же идейным „credo“ этой левой группы является мистический анархизм»[22].

Беспрограммность, попытку конгломератно объединить практически несоединимое осуждает и Блок: «„Шиповник“ высказывает свое расположение Андрееву и Куприну с одной стороны, Сологубу и Зайцеву с другой, Гарину, Серафимовичу, Сергееву-Ценскому и Муйжелю с третьей, Баксту, Рериху, Бенуа и Добужинскому с четвертой, русским поэтам-символистам с пятой, французским мистическим анархистам с шестой, Метерлинку с седьмой и т. д. Нечего и говорить, как мало все это вяжется между собою: как будто нарочно представляешь все несогласия русского интеллигентного искусства пред лицом незнакомого ему многомиллионного и в чем-то тайно, нерушимо, от века согласного между собою — народа»[23].

Вместе с тем и альманаху «Шиповник» и знаньевским сборникам, соревнуясь и соперничая, существовать суждено было долго. Они сыграли видную роль в консолидации литературного движения в период между двумя революциями. В «Шиповнике» и Борис Зайцев публикует лучшие свои вещи этого периода: рассказы «Полковник Розов», «Сны», «Заря», повесть «Аграфена», а также пьесы «Верность», «Усадьба Ланиных», «Пощада».

В 1912 году Зайцев вступает в литераторский кооператив «Книгоиздательство писателей в Москве». Некоторые отнеслись настороженно-критически к идее создания нового писательского предприятия. Одному из них (Муйжелю) Горький вынужден был пояснить: «А по поводу московского книгоиздательства, в члены коего я, вероятно, вступлю, вы, как мне думается, осведомлены неверно. Махалов — это Разумовский, автор книги о Гамлете и нескольких пьес. К' — Телешов, Бунин, Найденов, Зайцев, Вересаев, Юшкевич и т. д. Все они — члены-вкладчики, компания, как видите, не дурная»[24].