Все наши скрытые таланты

Мы заходим в «Брайдиз», в грязноватое старое кафе, где чайник для двоих стоит лишь евро, а кусок яблочного пирога – два. Здесь только два вида посетителей: старики и творческие личности вроде нас. Мы сидим на заплесневелом зеленом диване. Я глотаю консервированные яблоки, читаю реплики Отелло, а Фиона репетирует слова Дездемоны. Честно говоря, ее роль не особенно интересна: в основном всякие метания и заверения в том, что она всегда была верна ему. Но я не отрицаю – Фиона хороша. Она меняет голос, заставляет его дрожать в некоторых местах и делает жестким в других. От ее голоса у меня даже начинается легкое головокружение.

– И все же я боюсь тебя, – говорит она, хватая меня за руку. – Когда вот так ворочаешь глазами. Чего бояться, я сама не знаю, раз…

Она снова щиплет переносицу.

– Подскажи мне.

– Раз нет…

– Раз нет за мной вины…

Опять щиплет за переносицу.

– Но я, – подсказываю я. – Да ладно, ты же знаешь.

– Но все же я люблю?

– Нет.

– Ну давай, скажи всю строчку.

– Ладно.

Я встаю, взмахиваю листами бумаги и произношу безумным театральным голосом, словно пьяный Иэн Маккеллен.

– Раз нет за мной вины, но все же я боюсь!

– Мэйв, – раздается у меня из-за спины голос.

Слишком знакомый голос. Я оборачиваюсь.

– Ро.

Мы глядим друг на друга беззвучно. Он тоже не в школьной форме. На нем красная куртка-бомбер, почти спортивная по виду, если бы не воротник с леопардовым принтом.

– Привет, – говорю наконец я. – Как дела?

Ро не отвечает. Просто моргает, глядя на меня. И даже шевелится он, только когда Фиона вскакивает пожать ему руку.

– Привет, ты Ро, верно? Я Фиона. Мне так жаль, что такое случилось с твоей сестрой. Наверное, у тебя сейчас тяжелый период в жизни.

Все, что она говорит, фактически верно и совершенно вежливо, но она так возбужденно тараторит, что только добавляет напряженности моменту.

Но ее слова срабатывают. Они выводят Ро из шока при виде меня. Он быстро пожимает руку Фионы, отпускает ее и поворачивается ко мне.

– Привет. Не очень, если честно. Не очень хорошо спал в последнее время, как ты, наверное, догадываешься. Мама по вечерам так громко плачет, что я начал делать домашнюю работу здесь. Но, похоже, ты тоже так делаешь. Все к тому шло.

– Ро, мне так жаль Лили. Но ты должен поверить, что те карты Таро, которые я ей…

– Боже, Мэйв, – он проводит рукой по своим темным локонам и с силой скручивает их на макушке. – Ты думаешь, это все из-за твоих дурацких карт? Ты бросила ее. Была единственной подругой. Ты знала, насколько она ранима, и оставила ее вот так. А теперь какой-нибудь псих…

Его голос дрожит. Под глазами круги, на бледной коже высыпали розовые пятна.

– А теперь какой-нибудь псих, возможно, держит мою сестру в своем фургоне или где-то еще и делает Бог знает что с ней. Знаешь, что пришлось мне выслушать о ней на прошлой неделе? В твоем доме когда-нибудь бывал незнакомец, рассказывающий родителям о секс-торговле людьми? Они перерыли все ее вещи, Мэйв. Ее альбомы. Фантастические рассказы. Пытались все обставить так, как будто она… как будто она ненормальная, просто потому что любит рисовать. Потому что любит выдумывать.

Я вдруг вспоминаю альбомы для набросков Лили. Огромные механические птицы. Стимпанковские поросята с шестеренками вместо пятачков. Самые причудливые картинки, какие только можно вообразить, а с тех пор прошел год. Я даже не представляю, что в них сейчас.

– Мне так жаль, Ро. Даже не знаю, что еще сказать. Очень жаль.

– Я всего лишь ее брат. Что вообще я мог поделать? Не обязательно же всем братьям быть близкими друзьями с сестрами. Не в этом веке. Я всегда думал, что мы успеем сблизиться потом, когда повзрослеем. Ведь так это бывает. Но теперь я никогда больше ее не увижу. Потому что ты… Потому что у тебя были знакомые получше, которых ты хотела в свои подруги.

– Ты увидишь ее, Ро. Обязательно увидишь, – протестую я, и мои глаза наполняются слезами.

Что на меня вообще сейчас нашло? Придуриваюсь, занимаюсь всякой ерундой. Разгуливаю по городу с Фионой Баттерсфилд, когда жизнь Лили в опасности?

– Но что еще хуже, – голос его снова становится твердым. – Что еще хуже – это то, что я думал, будто мы друзья, Мэйв. Сейчас бы мне очень пригодилась поддержка друга. Но я не слышал ни слова от тебя.

– Мне в школе сказали не связываться с вами, – возражаю я. – И родители тоже. Запретили разговаривать с тобой. Сказали, что вам и без того тяжело. Я хотела позвонить тебе, Ро, честно. Просто с ума сошла от волнения.

– Как скажешь, Мэйв. Придется мне найти другое место для домашней работы, – говорит он. – Веришь или нет, но в этом году у меня выпускной экзамен. Приятно было познакомиться, Фиона.

И с этими словами он уходит.

Я сажусь, продолжая смотреть прямо перед собой.

– Мэйв, – осторожно начинает Фиона. – Он просто потерял голову. Он это не серьезно.

– Нет, серьезно, – говорю я. – Очень даже серьезно.

Я погружаю лицо в ладони и начинаю всхлипывать.