Все наши вчера

Финн молчал так долго, что я почти заснула в тишине.

– Ты любишь Джеймса? – спросил он наконец.

У меня тут же открылись глаза. Эти три слова, произнесенные тихим голосом Финна, тут же прогнали всякий сон.

– Что?

– Ты слышала.

– Это не твое дело.

– Я знаю.

Я повернулась набок и обнаружила, что Финн смотрит на меня, закинув руки за голову. Я еле заставила себя посмотреть ему в глаза.

– Тогда какая тебе разница?

Он пожал плечами.

– Ну, так.

– Нет, не люблю. Ясно? – сказала я, надеясь, что мой голос не дрожит. – Он – мой лучший друг, и все.

Лицо Финна не изменилось.

– Окей.

– Теперь я могу спать?

– Конечно.

Я повернулась к нему спиной.

– Спокойной ночи, Марина.

Он сказал это так по-доброму, что я залезла поглубже под одеяло, чтобы спрятаться от его голоса и не сказать ничего в ответ.

Двенадцать

ЭМ

Мы с Финном нагнали «кроун вик» у светофора, где особенно долго горел красный, и поехали за ним, выдерживая благоразумную дистанцию, к дому Джеймса. Когда мы подъехали туда, мне пришлось сунуть руки под ноги, чтобы они не дергались. Сейчас я увижу свой дом. Я не видела его с того вечера, когда я улизнула тайком на встречу с Финном и мы сбежали из округа Колумбия. Я даже оставила ключи в цветочном горшке у двери, когда заперла ее за собой, потому что знала, что никогда сюда не вернусь.

Мы смотрели из-за угла, как «кроун вик» поворачивает на нашу улицу. На нее налетела орава фотографов, и водитель ударил по газам. Финн рванул за ним следом, и мой дом пронесся мимо так быстро, что я и разглядеть ничего не успела. Даже не знаю, какое чувство это у меня вызвало, разочарование или облегчение.

– Куда это они? – спросила я, когда «кроун вик» повернула на восток.

Финн нахмурился.

– Точно не знаю.

Мы ехали за ними еще несколько минут, а потом Финн вдруг свернул на заправку. Впереди «кроун вик» проскочила перекресток на зеленый.

– Что ты делаешь?!

– Заправляюсь.

– Но они же уезжают!

Финн вышел из машины и отправился платить заправщику. Я открыла дверь и выбралась наружу.

– Финн! – крикнула я ему вслед. – Финн!!!

Но он лишь отмахнулся и скрылся в здании заправки. Он что, рехнулся? Я захлопнула дверь и скрестила руки на груди, как будто это могло помочь удержать перепуганное биение сердца. Каждая секунда уносила Марину и Джеймса все дальше от меня, в неведомое.

Когда Финн вернулся, я все еще стояла, прислонившись к машине.

– Что это такое, черт побери? – возмутилась я. – Мы же их потеряли!

– Нет, не потеряли. – Он начал заправлять машину. – Я знаю, куда они едут.

– Что? Куда?

– Ко мне домой.

– А!.. – Мой гнев мгновенно остыл. Я не знала, что сказать. Даже когда все было совсем плохо и мы пытались придумать, как нам выбраться из округа через блокпосты, Финн всегда предлагал встречаться в кофейнях и забегаловках с фастфудом. Он сказал, что не хочет втягивать в это семью, и я поверила, но, думаю, он также не хотел, чтобы я увидела, где он живет. – Ты в порядке?

– Да. Я просто… – Он вернул пистолет на место. – Бедный парень. Он к этому не готов.

Теперь, когда Финн точно знал, куда нам нужно, мы ехали спокойнее. Я следила, как дома за окном становились все меньше и обшарпанней. Финн рассказал мне, насколько бедна его семья, лишь через пару месяцев после нашего побега, да и то сперва это были лишь намеки. Не думаю, что он стыдился этого. Скорее он боялся того, как можем отреагировать мы с Джеймсом, да и другие ученики из богатых семей, как изменится наше отношение к нему. Правильно он беспокоился. Та недалекая, безбедно живущая девчонка, которой я была, действительно стала бы обращаться с ним иначе. Но после того, как мы перебирались через границы штатов в кузове грузовика и по многу дней не видели мыла, его страх перед моим снобизмом быстро ушел в прошлое.

Но он – семнадцатилетний, такой уязвимый под своей маской, теперь выдал мне – шестнадцатилетней свою тайну, показал ей свою незащищённость. Мне оставалось лишь надеяться, что она не причинит ему боли. Я накрыла лежащую на приборной доске руку Финна своей.

Он припарковался в квартале от «кроун вик», стоявшей перед небольшим домом блочного типа. Теперь я знала, что это его дом. И там вместе с Джеймсом находились Марина и Финн-младший, так что нам оставалось только ждать. Мы не могли рисковать встречей с собой прежними. Придется подождать, пока Джеймс останется один.

– Как бы мне хотелось повидать маму… – сказал Финн. – Так странно знать, что она сейчас здесь.

Я кивнула, как будто поняла его, хотя на самом деле не понимала. Не в полной мере. Даже когда мы находились совсем рядом с моим домом, я вообще не вспомнила о родителях. Я действительно никогда не скучала о них после побега. Когда мне было страшно, или я уставала, или закрывала глаза и мечтала, чтобы кто-нибудь обнял меня и избавил меня от тягот, мне куда чаще представлялась Лус, или даже Джеймс, чем мама или папа. В этом была своя горечь, особая боль – от того, что я по ним не скучаю.