Все наши вчера

Пара журналистов все-таки пробралась сюда, ради репортажа о втором покушении, но большинство из них находились у главного входа, там же, где и Финн. Я притворилась, будто смотрю на журналистов, а сама боковым зрением следила за другой стороной больницы. Нам важно было не упускать из виду наши более юные версии, потому что все уже было иначе. Как только я выстрелила в Джеймса, я изменила будущее, и теперь я больше не знала, что Марина собирается сделать и куда собирается пойти. Мои прежние воспоминания сделались бесполезны.

В кармане худи, позаимствованного у Коннора, лежал протеиновый батончик и один из мобильников с предоплаченным тарифом, которые мы с Финном купили сразу же после приезда в округ Колумбия. Все прочее наше имущество осталось у Финна в рюкзаке: пистолет, патроны, немного еды и пара чистых футболок. Я надеялась, что нам не потребуются ни одежда, ни еда. Что мы не пробудем здесь так долго.

Я увидела, как стеклянные двери больницы разъехались и закрылись обратно, и содрала обертку с протеинового батончика. Есть мне не хотелось, но нужно было чем-то занять руки. Я думала, что худшим из всего, выпавшего на мою долю, было смотреть, как Джеймс постепенно становится жестоким и безжалостным. Но я ошибалась. Сейчас было хуже. Возможно, я была слишком наивна, когда решила, что смогу сделать это. Почему-то я продолжала искать пути, где могла по-прежнему оставаться ребенком.

Когда я видела его лицо и вспоминала того парня, каким он был, и как сильно я его любила, то мгновенно превращалась в шестнадцатилетнюю девчонку, верившую, что солнце вращается вокруг Джеймса Шоу. Я скучала по этой девочке. И по этому парню. Я скучала по ним много лет, хоть и не могла сознаться в этом. И теперь я должна отнять жизнь у одного из них и принести горе другой.

Это было невыносимо.

Телефон в кармане зажужжал, и я вздрогнула. Я выудила его и нажала кнопку непослушными пальцами.

– Они уходят?

– Нет, – отозвался Финн. – Я просто хотел сказать «привет».

Я улыбнулась.

– Ты меня контролируешь?

– Делать мне больше нечего. Просто стало скучно.

– У меня все в порядке.

– Что-то мне сомнительно.

Дверь приемного отделения открылась, и наружу вышел неизвестный тип в костюме. На нем буквально написано было, что он из охраны какой-то важной шишки. Я спряталась за фургончик прессы и стала следить, как он идет к машине – черному неприметному «Форду Кроун Виктория». Тип подогнал машину к больнице и поставил у аварийного выхода.

– Кажется, они выходят, – шепотом сообщила я.

Запасной выход открылся, и оттуда выскочил человек, прикрывавший лицо полой пиджака. Его сопровождал полицейский в штатском и еще один агент. Человек нырнул на заднее сиденье. Даже не видя его лица, я знала, что это Джеймс. Две команды телевизионщиков, ошивавшихся здесь, явно пришли к тому же мнению, потому что тут же начали снимать.

– Уже иду, – сказал Финн. – Что они делают?

– Садятся в машину с парой агентов.

Финн выругался.

– Финн, если его возьмут под стражу для обеспечения безопасности, мы никогда…

– Знаю. – Я слышала его напряженное дыхание. Он бежал ко мне. – Я иду.

Следующей вышла Марина. То есть я. Я впервые увидела себя прежнюю, и у меня сжалось сердце от тоски по той девушке, которой я была. Она язвительная и поверхностная, но это лишь потому, что ее не научили любить себя. Ну почему же она не видит, какая она красивая, какая необыкновенная?! Она не видит ничего, кроме Джеймса, и тянется к нему, как цветок к солнцу.

– Давай же, Финн! – позвала я.

Он выбежал из-за угла больницы в ту самую секунду, когда «кроун вик» начал выезжать с противоположной стороны автостоянки.

– Скорее! Они уходят!

Финн промчался мимо меня.

– Следи, куда они направятся, – бросил он в трубку. – Я пробегу пару кварталов.

Машина свернула направо и остановилась у светофора на углу. Потом, когда зажегся зеленый, она повернула налево. Я следила за ее продвижением, пока она не скрылась из вида. Тогда я развернулась и бросилась следом за Финном. Я нашла его в двух кварталах от больницы.

– Они едут на север! – выпалила я, нагнав его.

Он петлял среди припаркованных у обочины машин, протирая покрытые инеем стекла, чтобы заглянуть внутрь. Выбрав тускло-синюю «Хонду», Финн выхватил из рюкзака пистолет и выбил рукояткой заднее окно. Звон разбитого стекла показался мне невероятно громким, но ни криков, ни сирен не последовало.

– Значит, в сторону Джорджтауна, – сказал он.

– Возможно. Надеюсь.

Финн просунул руку между торчащих осколков и открыл замок водительской двери. Он уселся за руль и открыл для меня пассажирскую дверь, а сам покопался в проводах под рулем, чтобы замкнуть контакты и запустить двигатель без ключа зажигания. Он проделывал это множество раз за годы нашего бегства.

После нескольких попыток и множества ругательств мотор взревел, и мы помчались в ту сторону, куда уехал «кроун вик». В сторону Джорджтауна.

В сторону дома.

МАРИНА