Все наши вчера

– Она разрушила все, – сказала я. – А ты сделался ужасен, Джеймс.

– Что? – прошептал Джеймс. – Нет!

– Мы испробовали все остальные способы предотвратить это, – сказала я. – Наши предыдущие версии пытались убедить тебя прекратить исследования, сжечь твои записи, избавиться от твоих помощников – и все остальное. Ничего не сработало. Но это? – Я кивнула на пистолет. – Это должно сработать.

Джеймс помрачнел.

– О боже. Это были вы. Там, у больницы. Это вас видела Марина.

Я кивнула.

– А мой брат? – На последнем слове его голос дрогнул. Непроизнесенное имя Ната призраком повисло в воздухе.

– Это не мы, – сказал Финн.

Джеймс схватился за голову, словно поток мыслей причинял ему боль.

– Нет. Нет. Нет. Я не понимаю.

– Мы понимаем, что ты никогда не планировал становиться чудовищем, – сказал Финн, – но ты им станешь. Ты ничего не сможешь с этим поделать.

– Я не позволю тебе снова причинить ей боль, – сказала я, поднимая пистолет.

– Марина, подожди! – Джеймс понял, что я действительно собираюсь застрелить его, и в его глазах промелькнула паника. – Мы можем поговорить об этом! Чем бы я ни был в будущем, здесь и сейчас я – не тот человек!

Я сжала зубы.

– Нет. Мне и без того трудно.

Финн встал рядом со мной и ободряюще положил руку мне на плечо.

– У меня это в голове не умещается. – Джеймс поднял руки, сдаваясь, и огляделся. Но бежать было некуда. – Вы же мои лучшие друзья. Я никогда не причиню вам зла.

Мне тут же вспомнилось, как доктор сидел напротив меня на стуле, а меня пронзали электрические разряды. Я это вытерпела, потому что выбор был небольшой: терпи боль или умри, а я умирать не хотела, хотя иногда и сама не понимала почему. Но ощущение полнейшей беспомощности было хуже всех синяков и шрамов. Интересно, чувствует ли Джеймс его сейчас, когда мой пистолет смотрит ему в лоб?

Он, наверное, что-то разглядел в моем лице, потому что голос его стал тихим и напряженным.

– Боже мой. Что я с тобой сделал?

Джеймс шагнул ко мне, как будто снова хотел меня обнять.

– Не подходи!

Его глаза наполнились слезами.

– Марина, пожалуйста…

Я сглотнула.

– Извини, Джеймс. Мне очень жаль.

Мой палец на спусковом крючке напрягся. Через долю секунды последует грохот, кровь, а потом – ничто. Я по-прежнему не хочу умирать, но Марина должна жить. Эта неистовая, верная, невинная девочка, которая просто хочет, чтобы ее кто-то любил, обретет жизнь, которой никогда не было у меня, и этого более чем достаточно.

Тут раздался стук в дверь. Я вздрогнула, и Джеймс, воспользовавшись случаем, бросился на меня.

– Джеймс! – послышался из-за двери голос Марины. – Открой, пожалуйста! У нас руки заняты.

Джеймс попытался вырвать у меня пистолет. Я извернулась, налетела на кровать, и грохнулась на нее, Джеймс сверху. Пистолет я удержала, но Джеймс больно прижал меня к матрасу, а его предплечье давило мне на горло. Я держала пистолет над головой, чтобы он не дотянулся, но в результате не могла в него прицелиться.

Финн сдернул Джеймса с меня, и я, жадно глотая воздух, откатилась от парней. Финн сильный, но Джеймс крупнее, и им движет страх. Эта драка не будет долгой.

– Джеймс!

Я услышала, как карточку приложили к считывателю.

– Уходим! – прошипела я Финну.

Дверь начала открываться и дернулась – ее остановила цепочка.

– Джимбо, открой дверь! – позвал через щель Финн-младший.

Я подбежала к окну и распахнула его. Я могла бы попытаться застрелить Джеймса сейчас, но я рисковала попасть в Финна. А Марина – о господи, она всего в нескольких шагах отсюда! Я этого не вынесу. Я выбила оконную сетку, и она грохнулась на парковку внизу.

Джеймс ударил Финна в челюсть, неуклюже, но сильно, и кое-как встал.

– Вы не можете находиться в одном месте с ними, да?

Он кинулся к двери, а Финн – ко мне. Финн спрыгнул в кусты – до них было четыре фута, – и протянул мне руки. Я в последний раз оглянулась на Джеймса, возившегося с цепочкой, и он в ту же секунду взглянул на меня.

– Прости, – сказала я, – но это не конец. Мы не остановимся.

Я спрыгнула в объятия Финна, и мы побежали.

Двадцать три

МАРИНА

– Джеймс! – Я сложила напитки и еду из торгового автомата на согнутую правую руку и пошарила пальцами левой в щели. Внутри слышалась какая-то возня, звук приглушенного удара и шепот. – Что происходит?!

Тишина.

– Джеймс! – крикнула я. – Открывай немедленно!

– Руку убери.

Я облегченно вздохнула и вытащила пальцы. Дверь закрылась, потом открылась. Лицо Джеймса было красным – этого я ожидала, – но при этом еще странно потным и разгоряченным, как будто он тут марафон бегал, а не плакал. Джеймс уставился на меня так, будто впервые видит. Финн протиснулся мимо нас. Он, кажется, не заметил ничего неладного.

– Бургеры для всех, – сказал он, кинув пакет из «Денниса» на помятое цветочное покрывало ближайшей кровати. Я сгрузила свою порцию вредной еды на соседнюю подушку.

Джеймс обошел нас, подхватил с пола мою сумку, а со спинки стула – свою куртку.

– Заберем их с собой, ладно? Я думаю, нам надо ехать дальше.

– Что?

– Надо двигаться, – сказал он. – Я не хочу оставаться здесь.