Все не случайно

Театр – дело моей жизни. В родной театр имени Пушкина я пришла в далеком 1965 году, и с тех пор миновало много счастливых, а порой и трудных лет. Готовя актеров к дальнейшей жизни после окончания института и надеясь на то, что они будут работать в театре, я часто говорю им, что так называемые простои в театре – вещь нормальная и даже естественная. Бывает, сезон складывается таким образом, что новой роли у тебя не предвидится. Ждать роли – часть профессии. Другое дело, как надолго это ожидание затягивается. Если слишком надолго, то имеет смысл подумать о другом театре. Такая ситуация сложилась однажды и у меня. Как я уже неоднократно убеждалась, вопросы, посланные во Вселенную, не пропадают бесследно: ответы приходят. Как-то раз я очень долго ждала роли, и это, вкупе с иными обстоятельствами, породило во мне желание оставить родной театр. Желание, еще не вполне сформировавшееся, происходило из обиды и непонимания. И в это смутное для меня время я вдруг случайно встретилась с актерами Малого театра, работавшими раньше у нас, и услышала от них, что Юрий Соломин, главный режиссер Малого театра, спрашивал о моем характере. Ему в театр нужна была такая индивидуальность, но вдруг, мол, кинозвезда… Наши ребята характеризовали меня с лучшей стороны – и впрямь звездностью я никогда не страдала. Но на этом дело и кончилось. Приглашения из Малого театра не последовало, но мысль об уходе из своего начала укрепляться. Через некоторое время со мной связался Андрей Александрович Гончаров: он меня знал еще по спектаклю «Невольницы», который поставил его любимый ученик. Мы встретились, и Гончаров сказал, что был бы рад моему приходу в его театр Маяковского. Я поблагодарила и попросила время обдумать такое лестное предложение. И стала думать. Я слышала, что Гончаров человек коварный. От него в наш театр не так давно ушла Светлана Мизери, игравшая в театре Маяковского значительные роли. Может быть, его приглашение – просто месть моему театру?.. Я тоже играю много, и уход мой оголил бы репертуар театра Пушкина. Знала я и то, что у Гончарова есть любимая актриса – Наташа Гундарева. Я уже не девочка, актриса со стажем, но когда человек приходит в другой театр, нужно либо все начинать заново, либо просто кого-то нагло отодвинуть и занять его место: в театре все ниши, как правило, заняты. Я поняла, что не смогу сделать ни того, ни другого. Люди занимают свои места по праву долгого служения в театре. Нишу актрисы, ушедшей от Гончарова к нам, уже заняла другая, но своя.

Обдумав все это, на второй встрече с Гончаровым я спросила, какие у него планы на мой счет и что он предлагает мне играть? Он слегка замялся и сказал, что пока никакой конкретики нет, время, дескать, покажет. Эта его неуверенность стала для меня решающей. Ждать, что покажет время, я могла и у себя в театре, играя свои собственные роли. Мне было важно знать наверняка: я бы и у Соломина спросила, если бы дошло до приглашения, что я буду играть. Единственный театр, в который бы я пошла, ничего не выясняя, – родной МХАТ. До определенного времени я его любила безрассудно.

Конечно, полюбила я и Пушкинский: я человек благодарный, здесь я выросла и набралась опыта. Главные режиссеры менялись, но практически со всеми удавалось найти взаимопонимание. Работа с разными режиссерами – благо: актер значительно расширяет свои возможности, встречаясь с новой творческой личностью, с новым взглядом на привычные вещи. Но не все в моем театре складывалось гладко. Например, человеческие качества людей, возглавлявших театр, не всегда были для меня приемлемы. А тут еще случился долгий простой и главный и основополагающий фактор – мне дважды отказали в творческих просьбах и отказы эти поставили меня в тупик.

Однажды мне позвонил Табаков и спросил, нет ли у нас в театре сейчас свободной площадки, где можно бы было что-нибудь интересное порепетировать? Выглядело предложение Олега Табакова заманчивым, но… мне в площадке отказали. Позже у Меньшова возникла идея поставить спектакль «Комедия в замке» по пьесе великолепного венгерского драматурга Ференца Мольнара. Поставить пьесу он хотел в театре Пушкина и привлечь для участия в ней Табакова и Смоктуновского. Они пьесу прочли и идеей увлеклись. Их участием Меньшов заручился. Главная женская роль предназначалась мне. В те времена актеры четко были приписаны к своему театру, а антрепризы как таковой не существовало вовсе, но попытки приглашать актеров со стороны уже предпринимались: Андрей Тарковский поставил «Гамлета» в Ленкоме, где главную роль сыграл Анатолий Солоницын, а роль королевы-матери Маргарита Терехова. И Марк Захаров на все эти эксперименты Тарковского шел, понимая, что и талант Тарковского, и шумиха вокруг новых имен, и необычное решение классической пьесы лишь пойдут театру на пользу. Наш же театр почему-то отказал и Меньшову, и Табакову, и Смоктуновскому. Только тогда я поняла, что за этими отказами стоит человеческая и профессиональная трусость. Захаров же за свое имя не волновался и не боялся ни экспериментов, ни громких имен.