Все не случайно

Итак, спектакль объявлен, билеты продаются, а третьей исполнительницы у нас по-прежнему нет. Ларису Голубкину нашли, когда до премьеры оставалось десять дней. Два из них потратили на снятие мерок для костюмов и объяснения с новой актрисой, как и про что играем. И вот за восемь дней до премьеры мы вышли на сцену, ошарашенно глядя друг на друга. И все получилось! Да, поначалу мы были на маленьком ослике, но уже вскоре оказались на коне – и столько лет с коня не слезали!

Роман любил своих актеров и постоянно искал интересной работы для них. На поминках Романа Саша Феклистов (он играет моего мужа в фильме «Зависть богов») сказал, что последний их с Ромой разговор, незадолго до смерти, был о том, что Роман ищет материал для меня и Саши, чтобы мы вместе что-нибудь «замутили». Смертельно больной человек незадолго до ухода думал о нашем с Сашей интересном будущем. А я помню, как божественно играли эти два близких друг другу человека спектакль «Эмигранты» по пьесе С. Мрожека. Спектакль блестяще поставил Михаил Мокеев, и эти тогда еще совсем молодые актеры играли невероятно точно и смело. Премьера состоялась в 1983 году, и сам автор назвал ее лучшей сценической интерпретацией его пьесы. Спектакль прогремел на всю Москву. Роману тогда было 23 года, а Саше 25 лет…

Проводили мы Романа Козака в последний путь с болью и искренней благодарностью за то, что он был с нами.

Конфликты с режиссером – редкость в профессии актера, потому что, как правило, обо всем договариваются «на берегу». Разумеется, актер может быть недоволен какими-то мелочами, но если в начале работы режиссерская концепция всеми принята, то в дальнейшем не меняется. Если же актер в середине работы выражает явное недовольство, то зарвавшемуся актеру говорят «до свидания». Или же он сам уходит с роли, так и не найдя с режиссером общего языка. Такое поведение обычно демонстрируют так называемые «звезды». Но и с ними театр расстается. А бывают совершенно особые случаи, когда актеру и режиссеру расстаться невозможно. И приходится искать способы сосуществования.

С очень непростыми актерско-режиссерскими отношениями пришлось столкнуться, когда наша дочь дебютировала в качестве режиссера, а в спектакле были заняты ее родители…

2012 год был моим юбилейным – и, естественно, я искала пьесу. Искала, советовалась с коллегами и домашними, но найти хороший материал для возрастной актрисы очень трудно, и это проблема для всех возрастных актрис не только в нашей стране. На Западе для своих любимиц иногда заказывают пьесы драматургам. А так пьес немного, они все хорошо известны и много раз играны, а хотелось бы чего-то нового, интересного и значительного. И однажды в случайном разговоре с Александром Адабашьяном я обратилась к нему с вопросом, не может ли он, как человек много читающий, навести меня на какую-нибудь правильную мысль. Он вдруг сказал, что видел в Париже занимательный спектакль для двух пожилых людей. Пьеса называлась «Любовные письма», сюжет состоял в том, что пожилая пара читает письма друг к другу, начиная с детских лет и заканчивая смертью одного из писавших. Героиню играла Анук Эме, полюбившаяся нам по фильму «Мужчина и женщина», где она блистала с Жаном-Луи Трентиньяном. Партнером Анук Эме по спектаклю выступил неизвестный нам французский актер.

Сашу Адабашьяна мы поблагодарили, пьесу нашли, и она оказалась просто великолепной. Выяснилось, что ее уже играли Табаков и Ольга Яковлева, но большого успеха спектакль почему-то не имел и быстро сошел. Меня это не испугало. Пьеса мне показалась просто чудом. Она понравилась моему мужу, понравилась моей дочери, и на семейном совете мы решили, что это может быть интересно не только нам, но и зрителю. Понравилась она и Писареву, только-только ставшему нашим главным режиссером, и директору Орлову. И они, памятуя о нашем с мужем удачном спектакле на двоих «Пизанская башня», предложили мне в партнеры моего мужа, если он даст согласие: это, мол, и для зрителя станет привлекательным моментом. Муж мой, немного подумав, согласился. Оставалось найти режиссера.

В тот момент нельзя было обращаться с просьбой к Писареву: поставьте, мол, спектакль для меня к моему юбилею… Он только что принял театр после смерти Козака, голова у него и так шла кругом, тысячи проблем приходилось решать.

Мы с мужем уехали в отпуск на море, решив, что осень лета мудренее и что за это время что-нибудь обязательно придумается. А Юля просто заболела этой пьесой и все время мне подкидывала какие-то идеи, как и что можно сделать. И идеи ее были хороши, и я думала, что их надо бы запомнить… Но, с другой стороны, неудобно и невежливо предлагать режиссеру чужие идеи. Я даже прикидывала, как это можно обставить поизящнее.

Когда мы отдыхали на море, Юля прислала нам смс, что пьеса ее в хорошем смысле слова измучила: она о ней думает постоянно и не будем ли мы с папой против, если она попробует себя в качестве режиссера.