Все не так закончилось

Когда приехала Либерти, я лежала на диване, укрывшись одеялом. Я специально оставила дверь открытой, потому что знала, что больше не смогу подняться. Мое тело дрожало, ступни и руки были ледяными. Она зашла и увидела меня свернувшейся клубком в позе эмбриона. Санни сидел рядом со мной.

– Что с тобой, Шарлотта?

Не дождавшись ответа, Либерти притянула меня к себе и крепко обняла. Меня давно никто так не обнимал, и мое тело жаждало человеческого прикосновения. Я растворилась в ее объятьях и позволила ей гладить меня по волосам, как когда-то делала моя мать. От нее пахло маслом лаванды, и я вдыхала этот аромат полной грудью.

– Я так устала плакать, – сказала я.

– Тссс. Это нормально, милая. Не держи ничего в себе.

Слезы катились по щекам, и у меня не было сил их остановить.

Либерти откинулась на кушетке и потянула меня с собой. Я снова была ребенком, позволяя ей утешать меня и ощущая нежные прикосновения ее пальцев.

– Тебе пришлось многое пережить, Шарлотта.

Санни учуял соль и вскочил на диван. Он вылизывал мое лицо, и я не мешала ему.

– Может быть, выйти за него замуж было не лучшей идеей, Шарлотта.

В ее голосе звучали сочувствие и сомнение. Я привстала и вытащила из сумки салфетку.

– Я не могу получить сейчас развод, Либ. Что сделано, то сделано. К тому же, я любила Филиппа. Я люблю его, и рано или поздно мы все равно бы поженились.

Она смотрела на меня так же, как смотрят на родителей, чьи дети провалили план лечения. Те тоже клялись всем святым, что их чада даже не прикасались к чему-либо, содержащему витамин А.

– Ты вышла за него замуж не поэтому, Шарлотта. Это был замечательный шаг ради того, кого ты любила, но мы обе понимаем, что он ничего не изменит.

Я высморкалась, закрыв лицо платком, чтобы она не заметила румянца, залившего мои щеки.

– Что ты имеешь в виду?

Она немного помедлила, а затем продолжила:

– Бен. Это не изменит твоего отношения к Бену.

Я чувствовала, как мой взор застилают слезы, а тело цепенеет.

– Я не понимаю, о чем ты, Либерти.

– Ты можешь лгать мне, сколько захочешь, но ты не можешь лгать себе. Ты и Бен. Это всегда было очевидно.

Я покачала головой, отказываясь признать то, на что она указывала.

– Вы с ним не ошиблись, – убеждала она. – Это было неизбежно. Энергия Бена слилась с твоей и заняла слишком много пространства. Я видела ваши ауры в действии. Вы не можете бороться с таким притяжением.

Мое тело покачивалось в устойчивом ритме, пока я отгоняла от себя то, что она говорила. Санни сдался и лег у моих ног.

– Между мной и Беном ничего нет.

В ее глазах промелькнуло сомнение.

– Почему ты себя наказываешь?

– Наказываю себя? Разве похоронить жениха… мужа, значит наказать себя? Это не я, а меня наказывают.

Ее медные волосы эффектно обрамляли лицо. Она спросила:

– Скажи мне, чего ты так боишься? Самих поисков любви или перспектив снова ее потерять?

Энергия стремительно покидала мое тело – слова Либерти напомнили мне о прошлом, которое я старательно спрятала в дальний угол. Череда потерь превратила меня в недоверчивого человека, окружившего себя людьми, которые один за другим уходили, и людьми, которые держались на безопасном расстоянии. Но в последнее время сюжет моей жизни изменился. Я не могла обвинять Филиппа в том, что наши отношения разрушились. Вина была на мне.

Кто знал, что судьба вмешается и на следующий день отправит Филиппа в больницу? Кто знал, что обещание, которое я дала Бену, придется вернуть? Я изменила своему слову, тут нечего было приукрашивать. Несмотря на мои ошибочные убеждения, вина за измену была на мне.

Я отодвинулась от Либерти и провела пальцами по волосам, а затем закрутила их в небрежный пучок на затылке. Она сказала:

– Ты все еще красивая женщина, Шарлотта. Несмотря на то, как ты себя ощущаешь.

Ей было не понять того глубокого несоответствия, которое отделяло внутреннюю меня от внешней. Принять ее комплимент означало проявить неискренность, потому что Либерти видела лишь часть меня – остальное я скрывала от посторонних глаз. И едва я осознала это, моя маска соскользнула, и я вытащила ее – другую часть меня – наружу. Пряча свое раскаяние в словах, звучавших с придыханием, я сказала:

– Бен и я. Мы были вместе. Во время шторма.

Я кусала сломанный ноготь, но вдруг почувствовала, как моя подруга в ожидании замерла. Но стоило мне продолжить, как я начала давиться слезами.

– Я думала, что Филипп меня понимает. Я думала, что мы хотим одного и того же, но оказалось, что это не так.

Либерти меня не перебивала.

– Находясь рядом с Беном и Джимми… Филипп не хотел детей… Я же увидела жизнь, которую хотела. Другую жизнь, наполненную любовью. У нас она тоже была, всегда, но мне ее было недостаточно. Я нашла ее рядом с другим… Нашла ее рядом с Беном.

Она взяла меня за руку, и я наконец подняла взгляд.