Все о моем дедушке

Во второй женской раздевалке сидели на скамейках два парня и две девчонки из старших классов. Один из парней был Рафа, брат гламурной грузчицы Паулы. Остальных я знал только в лицо, и лица эти мне не нравились. Я еще мог развернуться и уйти, но любопытство взяло верх, и я остался. Нет, не только любопытство — фатализм, уверенность, что мне не избежать того, что мне уготовано.

— Привет-привет-привет, — нараспев произнесла одна из девчонок, неубедительно строя из себя атаманшу разбойников.

— Ну вот, я пришел. Что у вас за информация?

Атаманша расхохоталась и глянула на остальных, они тоже засмеялись. Эти трое выбрали себе роли подручных. Жалкое зрелище.

— Думаешь, я так просто тебе и скажу? Нет, котеночек. Это надо заработать.

— Ну хорошо, — ответил я деловым тоном, так спокойно, как только мог. — Что я должен сделать?

— Ого, малыш Каноседа ничего не боится. Прирожденный мафиози, — встрял второй парень, с длинными волосами, зализанными вперед наподобие гипертрофированной челки, закрывавшей лоб и один глаз.

— Хорошо-хорошо, раз ты готов играть, давай повеселимся. Смотри, мы тебе кое-какие вещи будем рассказывать, а ты кое-какие вещи будешь с себя снимать. Вещь за вещь, — сострила атаманша.

— Ладно. Начинайте.

— Слушай, лузер, это не так работает. Сначала снимай лишнее, понял, тупица? — рявкнул Рафа, который пользовался той же стратегией, что и его сестрица: ругался через слово, чтобы не казаться гламурным.

Я вздохнул и стянул с себя футболку. Девчонка, которая до сих пор молчала, выдала мне первую порцию информации:

— Один журналист уже несколько дней трется около школы. Расспрашивает, кто с тобой знаком, знаем ли мы о тебе что-то любопытное… И ему нужны подробности. А поскольку мы люди законопослушные, не то что твой дед, и хотим, чтобы народ знал правду, Рафа ему рассказал, что ты учишься в одном классе с его сестрой и что ты мажорик.

Тишина. Больше они ничего не собирались мне раскрывать в обмен на футболку. Я снял кроссовки и носки.

— Этот журналист знает, каких грязных дел ты натворил с деньгами фонда.

Меня как будто отправили в нокдаун. Я-то что сделал? Я сидел на симфонических концертах. Слушал унылые речи, на которых заснул бы даже ребенок с гиперактивностью. Может, они имели в виду какой-нибудь официальный обед, куда я ходил с дедушкой?.. Нет, вряд ли, этого было недостаточно. Я умирал от желания узнать, что же они скрывают. И я снял брюки. Все четверо присвистнули, когда я остался в одних трусах.

— Молодец, имбецил, — ухмыльнулся парень с челкой, — правила игры до тебя дошли.

— У тебя ведь своя кредитка есть, верно? И ты ею платишь за всё, что пожелаешь…

— Дедушка мне ее сделал, когда я в Англию ездил. Это личное! Фонд тут ни при чём!

Не стоило мне этого говорить. Но это само вырвалось. И когда я понял, что сказал, у меня кровь застыла в жилах, и я не успел скрыть потрясение. Журналист задавал вопросы, а Рафа наверняка поинтересовался обо мне у сестры. А Паула ему, должно быть, рассказала, что видела у меня кредитку: у меня однажды выпал бумажник, а она подняла.

— Так это правда! — торжествующе завопила атаманша.

— Эй, придурок, если хочешь знать подробности, раздевайся… догола! Ха-ха-ха! — засмеялась ее подручная.

— Догола! Догола! — закричали они хором.

Я посмотрел на дверь раздевалки. Они так орали, что я не удивился бы, если бы кто-то сейчас вошел. Было шесть вечера, и хотя в это время физкультурой уже никто не занимался и свет в спортзале приглушили, но в школе еще оставались и ученики, и учителя. Они изрядно рисковали.

— Давай, малыш, снимай трусы! Чего тебе скрывать? И разве ты не хочешь узнать кое-что интересное про свою мажорную кредитку? — подначил меня парень с челкой.

Я вздохнул и, точно зная, что делаю это зря, снял трусы.

— Вау!! Какой крошечный! Ха-ха-ха! — засмеялась одна из девчонок, я не смотрел какая.

— Да ладно тебе, норм размерчик, — сказала другая.

— Твоя кредитка оформлена на счет фонда. Так что твой шопинг оплачивали тебе не мама с папой и не дедуля, а фонд Каноседа. Журналист об этом пронюхал, потому что в полицейских документах что-то упоминалось. Ну а теперь ты сам подтвердил, что это правда. А мы всё засняли на телефон. Может, отправим этому журналисту. Или сразу на «Ютуб» выложим.

Дальше всё произошло очень быстро. Они забрали мобильник, лежавший на полке, подобрали мою одежду и рюкзак и ушли, пересмеиваясь. А я остался один, голый.