Все поезда встречные. Реальная история жизни и любви счастливого человека с биполярным расстройством

Последние дни мая. 2014 год. Ровно десять лет со дня нашего с Гаей знакомства. Я одну за другой засовываю в огромную пасть ненасытного чемодана ее вещи: то с гневом, то с любовью – какой что достанется. Такое ощущение, будто мы отправляемся в очередную поездку, только в этот раз абсолютно все вещи – Гайкины, и поездка эта в один конец. Единственное, что я решила оставить себе, это ее запах. Я прикарманила Гайкины духи, чтобы не забыть её аромат и тем самым создать иллюзию ее присутствия. Раньше я ходила устраиваться на любое новое место работы с пустым флакончиком от ее духов в кармане, и Гайкин аромат помогал мне держаться более уверенно.

Гаянэ пару дней назад ушла к другой, и я безжалостно уничтожаю наши самодельные и магазинные открытки, безжалостно рву мои стихи для нее, начертанные карандашом на колготочных картонках; измельчаю фотографии (из нашей с ней Испании, из нашего Ярославля). Я не желаю, чтобы этот любовный багаж, скопившийся за 10 лет наших отношений, достался на откуп моей армянской преемнице (Гайку всё же потянуло к землячкам, более близким ей по духу), как мне когда-то достались фото, игрушки и записки от ереванских бывших моей армяночки. Очень жаль, что за всю жизнь она так и не посвятила мне ни одной буквы, кроме короткой трогательной записи в ее старом потрёпанном коричневом блокноте: «Господи! Она такая, такая, моя!». Из-за этого я и ушла от неё в 2011-м в фазе гипомании12 к графоманке Вере. Тогда я, глупенькая, еще не понимала, что у Гаи совсем другой дар, другие таланты (каждому своё).

На фотографиях, одежде и огромной армии посуды я не останавливаюсь. Вот в одиночку (опять же в стадии гипомании, куда я улетела после разрыва с Гаянэ) я волоком тащу по улице в сторону мусорных контейнеров половину тяжеленного дивана, на котором мы с Гаей проводили вечера (когда-то мы вместе его выбирали и покупали). Прохожие с недоумением смотрят на поджарую брюнетку со взглядом демона, которая выгуливает сопротивляющийся изо всех сил диван. Дурь и ненависть Алисы наделяют её невиданной силой, так что диван вскоре занимает место по соседству с мусорным контейнером.

В последующие месяцы я бессчетное количество раз (и мысленно, и в реальности) просила Гаю забрать меня обратно (как родители вечером разбирают дочек и сыновей из детсада) – люди ведь частенько возвращаются к бывшим, так бывает. В 2011 году почему-то распалось очень много знакомых пар, но большинство из них сошлись вновь. Даже ебанашек, вроде меня, вернули в отношения или в семью, а я всё стою у окна, глядя в направлении Московского проспекта, где Гайка теперь живет с другой, отмываю от табачных капель плитку на стенах ванной (оставшись наедине с самой собой, я курю, как сволочь). Я верю в чудо: вдруг с последним взмахом губки Она вернется (Гая же как-то неосторожно обмолвилась, что такая возможность есть).

Зачастую мы изо дня в день врём партнеру, проверяем его терпение или игнорируем, и даже не замечаем, в какой из дней он перестал нам доверять или потерял веру в нас. Зачем же после расставания так отчаянно пытаться вернуть того, прежнего, нашего человека? Ведь его, по сути, уже нет – он умер (вполне вероятно, мы сами его и убили). Нет никакого смысла обижаться на бывшего – он теперь НОВЫЙ, совсем другой (чужой) персонаж. Прежний не изменил бы тебе, а нынешнему это вполне по силам.

***

Всему свое время. Если верить мудрой девушке Вере, в одну женщину не войти дважды. Вот и моей прежней любимой определенно больше нет в этом мире (есть новая Гая, которая живет с другой). На стене прихожей в бывшей нашей квартире грифельная надпись, сделанная моей рукой:

Гаянэ умерла 10.04.2011 в 23:50. Все копии поддельны и подлежат уничтожению…

Я, наверное, год с лишним смотрела на эту надпись ежедневно, ежечасно, иногда ежеминутно, пока не сделала ремонт. С этими буквами мне было легче жить, осознавая, что Она – хладный труп, прах, тлен.

Хоть одной, хоть с тобой – всё одно,

На полу и в душе – всё пыльно.

Ты лежала ночью спиной,

Я общалась неслышно с тыльной

стороной ладони твоей:

Что она мне сказать пыталась?

Что от той, любимой моей…

Ни-че-го не осталось.

Алиса Бегущая. Май 2010

Июнь 2014-го. Гаянэ нет со мной всего пару-тройку недель – и вот я уже реально спрыгиваю с ума, не понимая даже, депрессия у меня, гипомания, мания или дикий коктейль из «плюса» и «минуса» (даже психиатры из дурки плохо меня «читают», в отличие от моего психотерапевта с воли, которого я не хочу и не умею обманывать). Смотрю на картину «Диего и я» нетривиальной художницы Фриды Кало, и вижу себя с Гаянэ на лбу вместо Диего Риверы – «тяжелого», сложного, как и моя Гая, возлюбленного мексиканки. Огромный послеоперационный шрам с брюшины Гаянэ, который она заработала лет в 18 в результате плановой полостной операции у криворукого хирурга, спроецировался на моё сердце.