Читаем Все произведения школьной программы по литературе в кратком изложении. 5-11 класс полностью

Раневская хотела отравиться, не получилось, ее потянуло вдруг в Россию. Достает из кармана телеграмму от любовника: он просит прощения, умоляет вернуться. Она рвет телеграмму, потом сразу же мечтает зазвать его к себе, устроить вечер. Лопахин говорит, что он вчера смотрел пьесу. Раневская говорит, что им бы не пьесу, а на самих себя посмотреть, как они серо живут и много ненужного говорят. Лопахин рассказывает, что жизнь у них дурацкая, папаша его был идиот, мужик, и он такой же болван и идиот, ничему не обучен. Раневская говорит, что ему пора жениться, и лучше на Варе, она из простых и его любит. Лопахин не против. Гаев говорит, что ему предлагают место в банке за шесть тысяч в год. Раневская говорит: «Где тебе! Сиди уж.»

Фирс приносит Гаеву пальто. Гаев говорит, что ему завтра надо в город, обещали познакомить с одним генералом, который может дать под вексель. Лопахин сомневается, что у него что-нибудь получится. Раневская говорит, что брат бредит — никаких генералов нет. Входят Трофимов, Варя и Аня. Раневская обнимает дочерей. Лопахин подшучивает над вечным студентом Трофимовым. Петр злится. Лопахин спрашивает Трофимова, какого он о нем мнения? Петр отвечает, что Лопахин скоро станет миллионером, и как в обмене веществ нужен хищный зверь, так и Лопахин нужен. Все смеются. Варя просит Петра рассказать о планетах. Раневская протестует, предлагая продолжить вчерашний разговор о гордом человеке. Трофимов считает, что надо перестать восхищаться собой и только работать. Человечество идет вперед, надо помогать ищущим истину, а не вести хорошие разговоры среди грязи пошлости, азиатчины. Лопахин говорит, что надо только начать что-то делать, чтобы понять, как мало вокруг честных, порядочных людей. Гаев патетически декламирует речь о дивной и разрушительной природе. Варя и остальные просят его перестать. Все молчат, вдруг раздается печальный звук лопнувшей струны. Раневская спрашивает, что это? Остальные предполагают, что это могло бы быть. Фирс вспоминает, что перед несчастьем — волей — было так же. Идет слегка пьяный прохожий, спрашивает, как пройти на станцию. Просит у Вари денег. Она пугается. Раневская, не найдя серебряной монеты, отдает золотую. Варя возмущается.

Любовь Андреевна сообщает Варе, что они ее просватали. Варя сквозь слезы говорит, что этим не шутят. Лопахин паясничает: «Охмелия, иди в монастырь, помяни меня в своих молитвах». Все уходят, кроме Ани и Трофимова. Аня радуется, что они остались одни. Петя рассуждает о любви и говорит, что они с Аней выше ее и должны обойти то мелкое и призрачное, что мешает быть свободными и счастливыми. Аня спрашивает, отчего она не любит вишневый сад так, как прежде. Петя отвечает, что все ее предки владели крепостными и это переродило всех живших раньше и живущих теперь. Так они не замечают, что живут в доме за счет тех людей, которых не пускают дальше передней, Он говорит, что ни у кого из них нет определенного отношения к прошлому. Они только философствуют и жалуются на тоску, но чтобы жить в настоящем, надо искупить прошлые страдания. Аня говорит, что дом уже не их и она уйдет из него. Трофимов призывает Аню быть свободной, Аня в восторге от его слов. Слышится голос Вари, она зовет Аню. Аня уводит Петю к реке.

Третье действие

Дом Раневской. Играет еврейский оркестр. В зале танцуют. Парами выходят Пищик и Шарлотта, Трофимов и Любовь Андреевна, Аня с почтовым чиновником и Варя с начальником станции. Варя танцует, утирая слезы. Пищик разговаривает с Трофимовым о здоровье, знатности и бедности своего рода, который происходит, как шутил его батюшка, от той лошади, которую Калигула посадил в сенате. Трофимов дразнит Варю мадам Лопахиной, а она его — облезлым барином. Варя задумывается, чем же платить музыкантам? Трофимов говорит Пищику, что если бы он тратил такую энергию, как на поиски денег для уплаты процентов, на что-нибудь другое, то мог бы перевернуть землю. Пищик жалуется, что он в таком положении, хоть фальшивки делай: послезавтра платить триста десять рублей, а есть только сто тридцать. В зал входят Любовь Андреевна и Шарлотта Ивановна. Раневская ждет Гаева, но Трофимов говорит, что, видно, торги не состоялись. Раневская считает, что весь этот бал они затеяли некстати. Шарлотта начинает показывать фокусы.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Льюис Кэрролл
Льюис Кэрролл

Может показаться, что у этой книги два героя. Один — выпускник Оксфорда, благочестивый священнослужитель, педант, читавший проповеди и скучные лекции по математике, увлекавшийся фотографией, в качестве куратора Клуба колледжа занимавшийся пополнением винного погреба и следивший за качеством блюд, разработавший методику расчета рейтинга игроков в теннис и думавший об оптимизации парламентских выборов. Другой — мастер парадоксов, изобретательный и веселый рассказчик, искренне любивший своих маленьких слушателей, один из самых известных авторов литературных сказок, возвращающий читателей в мир детства.Как почтенный преподаватель математики Чарлз Латвидж Доджсон превратился в писателя Льюиса Кэрролла? Почему его единственное заграничное путешествие было совершено в Россию? На что он тратил немалые гонорары? Что для него значила девочка Алиса, ставшая героиней его сказочной дилогии? На эти вопросы отвечает книга Нины Демуровой, замечательной переводчицы, полвека назад открывшей русскоязычным читателям чудесную страну героев Кэрролла.

Вирджиния Вулф , Гилберт Кийт Честертон , Нина Михайловна Демурова , Уолтер де ла Мар

Детективы / Биографии и Мемуары / Детская литература / Литературоведение / Прочие Детективы / Документальное
Крылатые слова
Крылатые слова

Аннотация 1909 года — Санкт-Петербург, 1909 год. Типо-литография Книгоиздательского Т-ва "Просвещение"."Крылатые слова" выдающегося русского этнографа и писателя Сергея Васильевича Максимова (1831–1901) — удивительный труд, соединяющий лучшие начала отечественной культуры и литературы. Читатель найдет в книге более ста ярко написанных очерков, рассказывающих об истории происхождения общеупотребительных в нашей речи образных выражений, среди которых такие, как "точить лясы", "семь пятниц", "подкузьмить и объегорить", «печки-лавочки», "дым коромыслом"… Эта редкая книга окажется полезной не только словесникам, студентам, ученикам. Ее с увлечением будет читать любой говорящий на русском языке человек.Аннотация 1996 года — Русский купец, Братья славяне, 1996 г.Эта книга была и остается первым и наиболее интересным фразеологическим словарем. Только такой непревзойденный знаток народного быта, как этнограф и писатель Сергей Васильевия Максимов, мог создать сей неподражаемый труд, высоко оцененный его современниками (впервые книга "Крылатые слова" вышла в конце XIX в.) и теми немногими, которым посчастливилось видеть редчайшие переиздания советского времени. Мы с особым удовольствием исправляем эту ошибку и предоставляем читателю возможность познакомиться с оригинальным творением одного из самых замечательных писателей и ученых земли русской.Аннотация 2009 года — Азбука-классика, Авалонъ, 2009 г.Крылатые слова С.В.Максимова — редкая книга, которую берут в руки не на время, которая должна быть в библиотеке каждого, кому хоть сколько интересен родной язык, а любители русской словесности ставят ее на полку рядом с "Толковым словарем" В.И.Даля. Известный этнограф и знаток русского фольклора, историк и писатель, Максимов не просто объясняет, он переживает за каждое русское слово и образное выражение, считая нужным все, что есть в языке, включая пустобайки и нелепицы. Он вплетает в свой рассказ народные притчи, поверья, байки и сказки — собранные им лично вблизи и вдали, вплоть до у черта на куличках, в тех местах и краях, где бьют баклуши и гнут дуги, где попадают в просак, где куры не поют, где бьют в доску, вспоминая Москву…

Сергей Васильевич Максимов

Публицистика / Культурология / Литературоведение / Прочая старинная литература / Образование и наука / Древние книги
История русской литературной критики
История русской литературной критики

Настоящая книга является первой попыткой создания всеобъемлющей истории русской литературной критики и теории начиная с 1917 года вплоть до постсоветского периода. Ее авторы — коллектив ведущих отечественных и зарубежных историков русской литературы. В книге впервые рассматриваются все основные теории и направления в советской, эмигрантской и постсоветской критике в их взаимосвязях. Рассматривая динамику литературной критики и теории в трех основных сферах — политической, интеллектуальной и институциональной — авторы сосредоточивают внимание на развитии и структуре русской литературной критики, ее изменяющихся функциях и дискурсе.

Евгений Александрович Добренко , Евгений Добренко , Евгения Купсан , Илья Александрович Калинин , Михаил Берг , Уильям Миллс Тодд III

Литературоведение / Прочая научная литература / Образование и наука
Анатомия рассеянной души. Древо познания
Анатомия рассеянной души. Древо познания

В издание вошли сочинения двух испанских классиков XX века — философа Хосе Ортеги-и-Гассета (1883–1955) и писателя Пио Барохи (1872–1956). Перед нами тот редкий случай, когда под одной обложкой оказываются и само исследование, и предмет его анализа (роман «Древо познания»). Их диалог в контексте европейской культуры рубежа XIX–XX веков вводит читателя в широкий круг философских вопросов.«Анатомия рассеянной души» впервые переведена на русский язык. Текст романа заново сверен с оригиналом и переработан. Научный аппарат издания включает в себя вступительную статью, комментарии к обоим произведениям и именной указатель.Для философов, филологов, историков и культурологов.

Пио Бароха , Хосе Ортега-и-Гассет

Культурология / Литературоведение / Проза / Классическая проза / Образование и наука