Все цветы мира (СИ)

— Подвинься, засранец, — бесцеремонно толкнув Гию, Санеми Шинадзугава занял место рядом с бывшим Столпом воды. В его иссеченных пальцах притаился такой же хрустальный цветок, придавая мужественному образу парня немного мягкости. — Для Незуко. Дар храбрости и силы. Он понадобится девчонке, раз уж она согласилась стать женой самовлюбленного недоумка Хашибиры.

С этими словами Санеми почти насильно всучил ей свой подарок. И хотя покрытый шрамами юноша частенько пугал Аой несдержанностью и показной грубостью, она все же не смолчала.

— Шинадзугава-сан, вы увидели что хотели?

— Япония прекрасна, дитя, — ответил суровый Санеми. Аой заметила, что даже сидящий по соседству Гию слушает его рассказ с доброй усмешкой и теплотой в обычно пронзительно-холодных глазах. — Я взбирался на заснеженные горы, любовался цветением деревьев, пытался разглядеть, где кончается океан. Я мог бы вечно рассказывать о местах, в которых побывал, но тебе нужно спешить. Другие ждут своей очереди…

Аой не успела понять как это произошло, но вдруг оказалась окружена людьми. Теми, кем восхищалась, на кого хотела равняться. И у каждого в руках был свой дар для оставшихся бороться, оставшихся жить.

— Для Иноске, — пророкотал над ней решительный бас Гёмея Химеджимы, — сострадание и добродушие. Небеса уже наделили этого мальчика силой и отвагой, а мой дар поможет стать чутким и заботливым. Я вижу много детей в его будущем, им будет нужен достойный пример.

— А это для блондинчика, — и цветок Кёджуро Ренгоку пополнил букет Аой, — дар богатства и мужественности ему не повредит.

— Дар мудрости для Канао, — прошелестел мягкий задумчивый голос Муичиро, — ей еще не раз придется помогать друзьям с их проблемами.

Каждый, вручивший свой цветок, отходил в сторону, освобождая место следующему дарителю, пока не осталось лишь двое. Прекрасная девушка с розовыми волосами и худощавый парень в полосатом хаори стояли перед Аой, крепко держась за руки.

— Мицури, Игуро, вы теперь вместе? — Аой не могла найти слов, чтобы хоть как-то ответить тем, с кем давно уже простилась, но вопрос вырвался сам собой. Было невозможно не заметить, как этих двоих тянуло друг к другу. Но и они не пошли против долга охотников.

— Да, милая моя, — проворковала Мицури, присаживаясь рядом с ней, — у нас два дара, и оба для тебя. Дар любви и дар удачи. Прими их и не думай о плохом. Твоя жизнь будет долгой и счастливой, ведь ты уже знаешь, с кем хочешь провести ее.

Игуро молча протянул Аой свой цветок, и, хотя она не видела лица, скрытого за повязкой, ей казалось, что парень улыбается. Вместе с цветком Мицури теперь ее букет состоял из семи хрустальных даров. Аой рассматривала переливы огней необычных лепестков, пытаясь уловить постоянно ускользающую мысль. Семь… семь цветов, но восемь погибших Столпов…

— Шинобу! Где она?! — выкрикнула Аой, но осеклась. Она вновь осталась наедине с Гию, и лишь твердые стебли в ее пальцах не давали забыть о гостях из прошлого.

Аой больше не хотела быть в этом странном месте. Призраки напомнили ей о тех, кого она оставила. Даже Гию, мужчина, казавшийся совершенством, был чужим. Не ее. Не родным. Не Зеницу. И все же, когда он встал и подал ей руку, Аой ответила на его жест.

Как только она коснулась Гию, туман рассеялся, и яркое солнце заставило ее прищурить глаза. Они летели! Огромная лодка парила в небесах, а под ней мелькали покрытые снегом горы. С высоты Аой заметила знакомый двор Поместья бабочки, небольшой замерзший пруд, голые деревья в саду.

— Я всегда знал, что ты ко мне чувствуешь, и ценил это. Будь счастлива… — голос Гию таял в морозном воздухе, а особняк, заменивший ей дом, становился все ближе. И вот она на земле. Первый шаг дался с трудом, второй — чуть легче, а потом Аой побежала. Спотыкаясь, сжимая свой дивный букет, она стремилась к миниатюрной девушке, застывшей на ступенях энгавы.

— Шинобу… — только и могла выговорить Аой, упав на колени и вцепившись свободной рукой в хаори, напоминающее крылья бабочки.

— Моя девочка так выросла, — ласковые пальцы пробежались по ее волосам. — Ты справляешься со своей жизнью лучше, чем я.

— Нет, Шинобу, не говори так, — Аой покачала головой, глядя на бывшую наставницу снизу вверх, — это неправда! Мне никогда не стать воительницей, не сравниться с тобой! Ты была Столпом, главой госпиталя, покровительницей сирот. Ты была моим кумиром!

— Но я не была счастливой, — и пусть на лице Шинобу играла улыбка, ее большие фиолетовые глаза оставались печальны. Ком подступил к горлу Аой. Слишком часто она видела этот взгляд раньше, но не придавала ему значения. — Я была одинокой. И не хотела иной судьбы. Кто знает, возможно, я бы изменилась, если бы нашла того, ради кого захотела жить. Но я встречала лишь врагов, вынудивших меня желать смерти. Ты — не я, Аой, запомни это.