Все время с тобой

Затем пролетаем над водохранилищем Мид. Оно бескрайнее, как и все, что сейчас вижу. От этой потрясающей панорамы захватывает дух.

Минуты превращаются в часы, но не ощущаю ход времени. Для меня они растягиваются в длинное мгновение незамутненного счастья, рядом с Дезом. Мы держимся за руки. Каждое место, над которым зависаем, будто указывает правильную дорогу к будущему, которое желаем и, возможно, заслуживаем.

Потому что заслуживаем его, разве нет?

Радостное мгновение, которое может длиться вечно.

Приземляемся в Вест Риме: об этом сообщает пилот Ноа. Это склон более километра, который ведет на дно Каньона. Голос Ноа звучит слабым гулом в ушах.

Поворачиваюсь к Дезу, чтобы разделить с ним восхищение, и он глядит на меня с таким напором, что хотя сижу, начинают дрожать коленки.

Ты видишь, как это прекрасно?

Я вижу, как прекрасна ты.

С этого момента не отвожу от него глаз, пока вертолет не касается земли.

Нас встречают сотрудники, которые устраивают небольшой пикник с шампанским и различными закусками. Ради всего святого, шампанское!

Здесь, наверху, холодно, и я поеживаюсь. Дез прижимает меня к себе:

– Замерзла?

– Немного.

Он развязывает толстовку с капюшоном, которая была завязана вокруг моего пояса, и помогает надеть. Теплая рука надавливает на мой затылок, а затем он целует меня и глубоко вздыхает. Кажется таким уязвимым. Отдаю себе отчет, что сама являю собой хрупкость. Но меня это устраивает. Теперь меня это чертовски устраивает, потому что знаю, как с этим справиться.

В последующий час делаем фото, щелкаем селфи и гуляем по окрестностям. То и дело останавливаюсь, чтобы насладиться громадными горами, чьи верхушки устремляются в вышину.

– Мы такие крошечные и незначительные существа, не так ли?

– Ага!

– Ты – безумец, ведь организовал все это.

Он обхватывает меня сзади, и его каменная грудь нежно прижимается к моей спине.

– Я без ума от тебя, Нектаринка.

Я улыбаюсь.

– Анаис, – он медленно поворачивает мое лицо к себе, – я очень сильно тебя люблю. Я всегда очень сильно любил тебя.

В его взгляде не вижу ни единой тени, отчего ныряю в этот свет.

25 Дезмонд

Анаис носит на себе мои знаки и запах. А я ношу на себе ее.

Пока возвращаемся в отель, в голову приходит еще одна идея.

Она настолько сумасшедшая, что не знаю, как Анаис ее воспримет, но это становится навязчивой идеей с момента, как вертолет высадил нас в Лас-Вегасе.

Возможно, сейчас настолько в ударе от счастья, что могу совершить пару сумасшедших выходок, потому что последние несколько часов, которые провели вместе, заново открыли комнату, где закрылся, пытаясь изменить себя и убить чувства к Анаис.

Наконец-то это признал. Моя гордость трахала себя, вместе с яростью и ощущением вины. Я люблю Анаис и уверен, что никогда не прекращал ее любить. Теперь больше не кажется, что пойти с ней до самого конца означает проиграть. Больше не кажется, что этим пятнаю память о Заке, и, с большой вероятностью, это – самое важное завоевание, потому что теперь чувствую себя свободным.

Пристально смотрю на Нектаринку. Волосы собраны в немного небрежный конский хвост. Она смотрит из окна, на ее пухлых губах играет улыбка, и я испытываю фантастические ощущения, осознавая, что именно я – творец этой улыбки. Кожа на ее лице блестит и имеет розоватый оттенок после дня, проведенного на открытом воздухе, а глаза… даже со своего места могу видеть, что они излучают радость.

Анаис изумительна, такая хрупкая и невозможно прекрасная, что никто бы не осмелился признаться, что есть причины, чтобы в нее не влюбиться.

Кто бы мог сказать, что внутри у нее пустоты, которые требуют, чтобы их наполнили?

Кто угодно захотел бы быть с ней рядом. Как я. Однако…

– Твой отец регулярно звонит?

Нужно знать, проигнорировал ли Мэтт слова, сказанные в телефонном разговоре, или нет.

Анаис улыбается, но эта улыбка не затрагивает взгляда, и я уже знаю ответ, прежде чем она произнесет хоть слово.

– Вообще они звонят мне раз в неделю. Иногда мама, иногда отец… Сказать по правде, куда чаще разговариваю с Линдой. И это тоже хорошо. Я больше всего рада слышать именно ее.

Чувствую, как вскипаю от злости, и, по-видимому, перемена настроения отражается на лице, потому что Анаис сжимает мою руку и на этот раз старается улыбаться более безмятежно.

– Все в порядке, Дез. Меня бы удивило, если бы все было наоборот.

Анаис произносит это смиренным тоном. В этот момент выглядит настолько уставшей, что хочется продолжать давать обещание за обещанием, возмещая все потери, которые она понесла за время, когда я отвернулся от нее, чтобы зализать собственные раны.

– Ты сможешь когда-нибудь меня простить?

Анаис широко раскрывает глаза.

– Что, прости?

– Ты сможешь когда-нибудь меня простить за то, что оставил тебя? Я не лучше их, – признаюсь, качая головой.

Через пару мгновений подношу ее руку к губам и целую ладонь.

– Не говори так… Это я совершила множество ошибок, – тихо шепчет она.