Всё, всегда, везде. Как мы стали постмодернистами

Назначение Варуфакиса было еще более интригующим из-за его отношения к Германии, главного банкроллера греческого долга. Германия руководит системой фиксированных обменных курсов ЕС, которая препятствует любым способом рециркуляции излишков в страны с дефицитом. Варуфакис утверждал, что Германия производит слишком много и слишком мало потребляет; таким образом, она создала стагнацию за пределами своих границ, чтобы гарантировать безопасность своих излишков. Греция стала жертвой еврозоны — системы, которая не была рассчитана на возможность банкротства и дефолта по своим долгам одной из входящих в нее стран. Но в 2010 году именно этим шантажировали Грецию, чтобы она согласилась на жесткие меры экономии.

Специализацией Варуфакиса как ученого была теория игр, и он применил ее на переговорах с кредиторами страны в 2015 году. Он считал, что так называемая troika кредиторов Греции, а именно Германия, МВФ и ЕЦБ, должны поверить, что СИРИЗА готова объявить дефолт по кредитам, срок погашения которых истекал, или выйти из зоны евро. Руководство ЕС не устроит ни один из этих вариантов, полагал он, и под их давлением ссуды, срок погашения которых истекает, будут пролонгированы. В конце концов, по его мнению, в 2010 году финансовая помощь выделялась для спасения французских и немецких банков, а Грецию поставили в жесткие и болезненные экономические рамки. Вместо того чтобы позволить Греции объявить дефолт по своим долгам, ее поощряли еще больше уйти в минус.

Многие в Германии видели этого с совершенно другого ракурса. Для них Греция была раем бездельников, развращенных государственной благотворительностью, и этому раю нужно было прописать строгую дисциплину. «Мы, немцы, способны расплатиться с долгами, потому что мы встаем по утрам и идем на работу!» — гласил заголовок в крупнейшем немецком таблоиде Bild. Подразумевалось, по-видимому, что грекам стоит тоже попробовать начать работать. Такая точка зрения была не уникальной, широко утверждалось, что отсутствие у Греции успехов в исправлении ее тяжелого финансового положения прямо связано со слишком выгодными для работников трудовыми договорами и слишком щедрыми выплатами пособий. Варуфакис был не согласен с обоими диагнозами, утверждая, что проблемы Греции вызваны «тем, что бо́льшая часть Европы попадала под влияние немецких излишков»[560].

Однако, пробыв всего шесть месяцев на посту министра финансов — и несмотря на результаты июньского референдума, который проголосовал за отклонение условий, на которых предлагалось продолжение финансовой помощи Греции, — Варуфакис ушел в отставку, главным образом потому, что глава кабинета, премьер-министр Алексис Ципрас, решил пойти на компромисс и всё же принять финансовую помощь ЕС. Ципрас, как писал Пол Мейсон, решил, что «лучше сохранить власть, будучи помятым щитом против жесткой экономии, чем вернуть ее кучке политических мафиози, поддерживаемой крикливой толпой молодых богатых модников»[561]. Варуфакис вернулся к академической работе. Но этот помятый щит вряд ли мог защитить греческий рабочий класс: работающие граждане страны, зажатые в тиски жесткой экономии, будут выплачивать ее долги десятилетиями. Греция, как и мы все, остается в опасной красной зоне бухгалтерского баланса: в 2018 году внешний долг страны составлял 181,2 % ВВП[562].

Но так быть не должно. Дэвид Гребер призывал к списанию всех непогашенных потребительских и государственных долгов[563]. Петтифор, напротив, утверждала, что нет ничего плохого ни в долгах, ни в кредитах. «Денежная система, основанная на кредите, — великий цивилизационный прорыв, и с течением времени она улучшается, чтобы позволить обществу совершать транзакции и задействовать уникальные человеческие способности. Подобно канализации или водоснабжению, денежные системы являются великим общественным благом». Но в руках варваров они представляют собой не общественное благо, а частное зло. «Создание кредита, кредитная эмиссия — это экстраординарная и относительно дешевая сила, которая монополизирована классом рантье и используется для удовлетворения корыстных интересов 1 % населения». Этот 1 %, утверждает Петтифор, — это те богатые, которые полагаются не на доход от деятельности, а на ренту с активов[564].

По ее мнению, необходимо усложнить отток капитала за границу — реформа, которая повысит вероятность того, что миллиардеры-рантье будут платить налоги. Кредитная эмиссия должна контролироваться правительствами и центральными банками. Уменьшение предвзятости налоговых систем, которые в настоящее время поощряют заемное, а не долевое финансирование, поможет уменьшить стимулы для чрезмерных заимствований.