Все живы

Я честно лежу с закрытыми глазами, голову повернул от солнца. Потом вроде как начал проваливаться в сон. А потом меня вдруг изнутри как ударит! В грудь, в живот над пупком и в лоб, очень сильно. И я вдруг оказался на пороге комнатки! Смотрю из коридора, благо дверь открыта от духоты. Баба Клава вскочила, как кинется к двери, я еле успел отскочить. Она побежала за врачом. Я слышал, как она зовет на помощь. Потом я заметил, что я лежу на койке и весь выгибаюсь. Такое страшное лицо у меня было. Кричу в коридор, чтобы быстрее на помощь бежали. Доктор быстро появился и что-то мне вколол прямо в руку. А сам стоит и меня придерживает. Я успокоился, а он сел на стул, газету вытащил и читает. А я стою, как дурак. И так мне обратно хочется! Комната вся в солнце, аж от листьев по стене отражается. И у меня лицо стало такое спокойное, красивое прям. Да что ж такое? Я стою и чуть не плачу, так мне себя жалко стало. Хочу в эту комнатку, и чтобы выздороветь. Тут мне что-то в ноги толканулось. Я внимания не обратил, не до того мне. А потом опять, и сильнее. А ногам не больно совсем. Я смотрю – кошка. Голову подняла, глянула на меня внимательно, что-то буркнула на своем языке и пошла по коридору. На ходу оглянулась и снова что-то сказала. Ну, я и побрел за ней. Она подождала меня, и мы вышли из госпиталя. На улице свет такой золотой, и деревья. Я до лавки доволочил свои ноги, и мы с ней сидели и смотрели на эти деревья. Потом я так спать захотел, что лег на лавку, скрючился, руку под голову положил и заснул. Спал очень крепко, и ничего не снилось. Проснулся на своей койке, лежу, думаю, вот что значит выспался на отлично – как бодрости сразу прибавилось! Интересно, думаю, я обед-то проспал? Аппетит волчий! Никого нет. Дай-ка, думаю, встать попробую. Сел, сижу, привыкаю. Рассмотрел свои ноги. Ну что, вот как по линии обуви – просто краснота и волдыри местами. А что выше – на левой ноге прямо чернота облупленная, и лопается красным. Сзади и с боков особенно подпали-лось. Правая лучше. Колени спереди целые, но под коленками худо. Ну что, решил попробовать встать. Одежды никакой нет. Обмотался кое-как простыней и начал приподниматься. Тут меня повело маленько. Но я на ногах удержался, на стул повалился и позвал доктора. Крикнул громко, а голос такой тихий стал. Баба Клава прибежала. Руками всплеснула: сиди-сиди, сейчас сестричку позову. Врача нет сейчас. Нет, говорю, ты покажи мне, где тут сходить можно. Ну, мы с ней и доковыляли до уборной. Оказывается, я проспал и обед, и ужин, и всю ночь спал. А сейчас она мне принесет завтрак, кашу пшенную с маслом и хлеб. После завтрака я опять заснул, сам.

Я это всё записывал от обеда до ужина. Завтра продолжу. Я ведь теперь всё помню про тот день. Понял это, когда ноги свои разглядывал. Всё, спать.

(Вот так ночные приключения! Хорошо, что у меня такого не было, это же ужас какой-то. А кошка помогла. Вспомнил: мне бабушкина соседка рассказывала, что кошки знают дорогу в рай и могут человека туда провести. А для них в райской ограде сделаны специальные лазейки. – Боря.)

31 августа

Утром приходил доктор, сказал, что сегодня я ему уже нравлюсь. Да я и сам себе уже нравлюсь. Принес какие-то порошки, сказал, что это для укрепления организма. Сладкие и чуть горчат потом. Еще дал какую-то болтянку мазать места, где кожа треснула, когда я вставал и ходил. Велел лежать. Но я ему ответил, что в уборную сам буду ходить. Он только рукой махнул. Оставил мне газет. Вот, читаю. Но быстро устаю. Буквы мелкие.

Принесли мне полосатую пижаму и серые тапки. Мне в пижаме несподручно.

1 сентября

Читаю газеты. Мы все-таки деблокировали часть. Это был наш контрудар, наша задача, и мы с ней справились. Удалось вывезти раненых за Волгу, дальше в тыл. Но не всем так повезло, как мне. Несколько судов с ранеными и мирным населением разбомбили с воздуха прямо в Волге. А я ведь совсем не помню, как нас везли.

Люся болеет, оказывается. Сорвала спину, когда на нее раненый завалился. Это она его на перевязку водила. Хорошая она.

Мне принесли синий халат. Совсем другое дело! А то с ожогами пижаму неудобно.