Всегда возвращаются птицы

Непривычные к булыжнику ноги устали быстро и запросили отдыха. Иза сидела на скамейке, разглядывая дырчатое кружево на стене, плетенное из света, тени и листьев… памяти и забвения. Чудилось, что под прикрытием оконных цветов за улицей наблюдают бесплотные старушки с чашками выпитого временем кофе в прозрачных пальцах… Пешеходы и велосипедисты возникали в каменной пустыне эпизодически, как мелкий прибой. Их моросящий говорок, шепот шагов и шин едва оживляли сонную тишину. Приблизив к гостье свое рубленное из тверди лицо, малолюдный город нисколько не стал ей ближе.

– Извините, у вас, случайно, спичек или зажигалки не найдется?

Занятая своими мыслями, Иза не заметила подошедшего (подкравшегося?) со спины человека. Обернулась в возмущении – с чего это ее приняли за курящую? Серые глаза наглеца смотрели внимательно, дружеская улыбка чеканила резкие складки от крыльев длинноватого носа к углам твердых губ. Климат здешнего побережья, склонный к внезапным ветрам, накладывает на внешность людей характерный отпечаток… Мужественное лицо, хотя и ничего примечательного.

Молодой человек ждал, вертя в пальцах сигарету. Иза прислушалась к тому смутному, что возникало в ней при знакомстве с мужчинами, – легкий интерес обычно исчезал без сожаления, но иногда в ней просыпалась безрассудная девушка с желанием откликнуться непринужденно и весело.

– Впервые в Клайпеде?

– Почему так думаете? – вырвалось до того, как увидела, что из сумочки торчит угол путеводителя.

Балтиец поболтал ногой в ботинке с модным зауженным носком.

– Потому что вы неместная. Вы – Кармен.

Вспомнилось предостережение из Ксюшиного письма: «Незнакомый парень зачнет приставать – сию же секунду пресекай, пока руки не распустил. Я, например, так говорю: «Катись колбаской отсель, не то глаза выцарапаю!»

Иза усмехнулась, подавляя шальное желание так и сказать. Усмирила сумасбродку в себе и встала.

– Вы не Хозе.

Он заторопился:

– Я вовсе не тот, за кого вы меня принимаете…

– Я тоже не Кармен, – бросила она.

– Тогда кто вы?

Иза шагала прочь, стараясь держать осанку, и смеялась над собой.

– Подождите! – воскликнул он с неподдельным огорчением в голосе и, поскольку надежд она ему не оставила, выпалил: – А если я рискну пригласить вас на чашечку кофе?

(Катись колбаской, не то…)

– Не отказывайтесь, вы много потеряете, если не завернете в феноменальное кафе за углом!

Ее зацепило нестандартное определение.

– Чем же оно так необыкновенно?

– В нем жарят самые вкусные в мире цеппелины! Вы их пробовали? – поравнялся он с ней.

– Жареные дирижабли? – улыбнулась Иза. («Уже обед, а я даже не завтракала! Я голодна, голодна!» – пищала в ней лукавая девушка.)

– Ну что вы, литовские цеппелины гораздо вкуснее немецких летающих сарделек!

Обстановка кафе была выдержана в духе матросского трактира – массивные столы, лавки вместо стульев, вмонтированные в якорь часы на облицованной темным деревом стене. Из жаровен распахнутой кухни густо, словно от костра со стегном на рожне, летели заманчивые запахи.

– Жаль, корюшки сейчас нет, тут ее тоже превосходно готовят. Знаете, что эта рыбка пахнет огурцами?

– Я знаю, что нельма пахнет арбузом.

– Белорыбица, которая водится в северных реках? Значит, вы из Сибири! Обь, Иртыш, Енисей?

– Лена.

– А ваше имя…

– Иза.

– Антанас. Вот и познакомились. Что будем пить, кроме кофе? Хотите «Швинтурис»?

– Что это?

– Пиво. Очень мягкий, женский, можно сказать, вкус.

– Чай, пожалуйста.

– Хорошо, по чайку, – поспешно согласился Антанас и принес с раздачи что-то розово-зеленое в гофрированных бумажных тарелках. Величина порций соответствовала моряцким аппетитам.

– Цеппелины?

– Нет, салат с креветками. Цеппелины вот-вот будут готовы.

За разговором Иза тихонько похоронила в зелени нежное мясо несчастных моллюсков. Некоторые гастрономические боязни жили в ней с тех пор, как детдомовские мальчишки пекли в золе лапки лягушек.

Антанас коротко рассказал о себе: в Клайпеду он в детстве переехал с родителями из Варняй, судостроитель, сейчас в отпуске.

– Вы, надеюсь, не на один день? Предлагаю себя в гиды.

– Именно, что на один.

Его лицо печально вытянулось:

– Почему?

От ответа ее спас парнишка в белом халате и колпаке. Стрельнув в гостью оценивающим взглядом, он переставил с подноса на стол вкусно дымящиеся тарелки и соусницу со сметаной.

– Маэстро, неплохо бы вазочку птифуров к чаю, – попросил Антанас и, когда парнишка удалился, шепнул: – Кулинарный талант!

Цеппелины оказались чем-то вроде пирожков, только вместо теста было картофельное пюре. Горячий сок мясной начинки брызнул из хрустнувшей корочки, как из-под кожицы поджаренной сосиски.

– Роскошные «аэропланы», правда?

– Немцам не снилось, – кивнула Иза.