Всего лишь тень

Ей удается дотянуться до крана. Чувства медленно просыпаются. Глаза начинают узнавать окружающее. Ее халат валяется на полу ванной, верхний свет включен. Хлоя умудряется вылезти из ванны, оседает на пол.

Она жива и в слезах.

Хватает полотенце, наматывает на себя, дрожит все сильнее. Зубы выбивают дробь.

Нет, нет, нет!

Мозг всплывает из небытия, она бьет кулаком о стену. До крови.

Боль напоминает ей, что она жива. Возвращаются слова, не утерявшие изначальной жестокости.

Между нами все кончено. Точка. Я ухожу от тебя.

Блуждающий взгляд ищет объяснения. Почему. И как.

Она вспоминает. Спальня, таблетки, раскинутые крестом руки.

Гром, смыкающиеся веки.

Самой ей это не удалось бы. Раздеться, залезть в ванну.

Еще не время, Хлоя. Это не тебе решать…

Теперь она знает по крайней мере одно: Тень не хочет ее смерти. Тень хочет, чтобы она жила.

И правит Тень.

А у Хлои не осталось даже возможности ускользнуть. Умереть.

Ни единой лазейки.

Она снова плачет, лучший способ согреться.

Он хочет, чтобы я жила.

Чтобы убить меня собственными руками.

* * *

Выблевать собственные кишки, вывернуть внутренности, пока не начнет рвать кровью.

На коленях, голова в унитазе. Вот кошмар раннего бледного утра.

Вот все, чего она добилась.

Шах и мат.

Хлоя встает на ноги, спускает воду. Склонившись над раковиной, полощет рот.

Подняв голову, видит свое отражение в большом зеркале. Набрякшие веки, ввалившиеся щеки и мертвенно-бледная кожа. Она выглядит чудовищно. На секунду мелькает мысль: если она покажется в таком виде Бертрану, то есть шанс, что он сжалится над ней. Шанс, что он примет ее обратно.

Я хотела умереть ради тебя, любовь моя. Ты видишь?

Хлоя закрывает глаза. Она внушает себе отвращение. Ненавидит себя, как никогда и никого прежде.

Доковыляв до комнаты, снова забирается под стеганое одеяло. Пистолет лежит рядом на подушке. Совсем близко. Конечно, так было бы быстрей и надежней, чем снотворное. Ее пальцы касаются рукоятки.

Больше ни желания жить, ни желания умереть.

Парадокс блужданий.

Возможно, мужество покинуло ее. Возможно, она отдалась на волю Тени.

Между нами все кончено. Я ухожу от тебя.

– Бертран, любовь моя…

Тихо льются слезы.

– Почему ты так со мной поступил? Почему ты больше не хочешь меня?

Горе и жуткое чувство брошенности почти изгнали страх.

Страх Тени.

Все невыносимо, и ничто не важно.

Пусть приходит, хоть сейчас.

Пусть делает с ней что хочет.

Ты думала, что сумеешь от меня ускользнуть? Ты думала, у тебя есть выбор?

Еще одна ошибка, мой ангел…

Но ты все равно будешь их делать, одну за другой!

Нужно время, чтобы ты поняла. Время, чтобы ты приняла.

В этой игре есть правила. Они простые.

Я командую, ты подчиняешься.

Я накинул цепь тебе на шею, я веду тебя туда, куда хочу.

Чем сильнее ты сопротивляешься, тем сильнее цепь тебя душит.

Ты больше ничего не решаешь. Единственный хозяин положения – я.

Когда ты наконец это поймешь?

Даже твоя смерть принадлежит мне.

Я твоя судьба, мой ангел.

Глава 30

Утро среды, шесть тридцать.

Меня зовут Хлоя; Хлоя Бошан.

Я жива. И я одна. Чудовищно одна.

Мне тридцать семь лет. Сегодня ночью я хотела умереть.

Хлоя проглатывает кофе. Еще один. Следовало бы избегать кофеина, сердце никак не может успокоиться. Она принимает пилюли, берется за мобильник, обнаруживает кучу пропущенных вызовов. На мгновение рождается надежда.

Она действительно умирает последней. Глупая союзница инстинкта выживания.

Но Бертран не звонил.

Пардье, да. Три раза.

Кароль два раза. Мать один.

Она прослушивает сообщения: Старик в ярости, этого следовало ожидать.

Хлоя собирает остатки внутренней энергии, чтобы перезвонить матери, которая обычно встает рано. У нее такой тусклый голос, что Матильда не узнает ее.

Нет, мама, ничего страшного… Просто очень устала. Главное, чтобы с папой все было в порядке… А как Лиза?

Она вешает трубку, рука замирает в сомнении. Но желание слишком сильно. Непреодолимо. Она набирает номер Бертрана, который даже передоз снотворного не смог стереть из памяти. Автоответчик, конечно же. Он наверняка спокойно спит. Рядом с другой женщиной?

Как ни странно, Хлоя в первый раз задумывается над тем, что он мог дать ей отставку из-за соперницы.