Всего лишь травница

С самого края работали наперсточники, обманывая доверчивых горожан. Я так однажды весь кошель проиграла, пока Ильда не оттащила и не объяснила, что у них невозможно выиграть. Ух и разозлилась я тогда, даже к постовому подошла, но тот лишь пожал плечами и отмахнулся, как от назойливой пчелы, сказал, что все происходит на добровольной основе, поэтому и нарушения закона никакого нет. Мол, не хочешь, не играй, никто же не заставляет. Тогда-то я и поняла, что не все так просто и однозначно в этой жизни.

– Убрать! – был первый приказ лорд-канцлера, как только подошвы нашей обуви коснулись утоптанной брусчатки, что устилала рыночную площадь, и Томас с Джереми тут же отправились в сторону мошенников. При виде людей в воинских мундирах наперсточников как ветром сдуло. Местный постовой было дернулся в х сторону, но чуть приподнятая бровь лорда канцлера того мгновенно остановила.

По рынку мы ходили следующим составом: чуть впереди шел Его Светлость, после – мы с герцогом Ламандским и замыкали шествие Томас и Джереми с одинаково каменными лицами. При нашем приближении замолкали даже самые бойкие торговцы, а некоторые, особо впечатлительные и вовсе прятались под прилавки, подальше от проницательного и требовательного взгляда лорд-канцлера. В очередной раз я убедилась, что Его Светлость лорд Дрейк Вестон, герцог Ирривии не даром занимает свой пост.

– В лавку к нам зайдите и цветы у нас купите! – продолжала голосить самая смелая торговка, но и та сникла, как только поняла, что букеты лорд-канцлера и его спутников никоим образом не интересуют.

Народ оглядывал нашу компанию с осторожным любопытством, но безо всякого стеснения, все-таки местные во избежание неурядиц от высоких гостей старались держаться подальше. А я порадовалась, что новомодность и смелость моего наряда нивелируется компанией мужчин, в которой мне посчастливилось совершать прогулку. Ко мне тоже не осмеливались обращаться, хоть глаза встреченных нами людей и округлялись от удивления. К моему счастью и заметному облегчению никто с презрением не сплевывал под ноги и не орал: «Срамота!».

Его Светлость повел нас по продуктовому ряду, где мы закупили орехов, сушеных слив, уже нарезанного сыра, вяленого мяса и прочих мелочей, призванных скрасить долгое путешествие. Все это лорд-канцлер собственноручно упаковывал, надежно запечатывал, а после вместе с монеткой отдавал мальчишкам-посыльным, которые споро относили покупки в нашу повозку, что ждала на специальной стоянке. За сохранность продуктов, как и за то, что в них не подсунут очередную отраву, можно было не волноваться – я рассмотрела слабое мерцание фиолетового камня в медальоне Его Светлости, а это могло значить только одно: менталист использовал магию.

Постепенно рынок начал приходить в себя от потрясения, люди робко продолжили совершать покупки, и нам уже не уделяли столь пристального внимания. Пока мужчины рассматривали всякие полезные для походов штучки, приправленные магией, я засмотрелась на шкатулку, выставленную ремесленником на соседнем прилавке. Небольшая коробочка малахитового цвета, была настолько искусно выполнена, что я долго не могла отвести от нее глаз, стараясь запомнить в деталях. Природный гладко шлифованный узор самоцвета на крышке был украшен букетиком из полевых цветов лонита. Стебли, если верить торговцу, были выполнены из чистейшего золота, а головки цветов – из белого халцедона. Цена у шкатулки была для меня заоблачной – ползолотого, и позволить себе ее приобрести я, конечно же, не могла. Но кто помешает мне заказать почти такую же у местных умельцев родного города, если я туда все же вернусь? И пусть она будет выполнена из крашеного дерева, а вместо самоцветов, добытых в горах, украшать ее будут простые стекляшки, складывать в нее те немногочисленные украшения, что достались мне от мамы и бабушки, будет необычайно приятно. Сейчас же приходится мамин кулон и пару простых колец заворачивать в специальную тряпочку и убирать в стол. Отправляясь в путешествие, кольца я благоразумно оставила дома, а вот кулон, сколько себя помню, всегда был рядом со мной. Может, кому-то это покажется глупостью – настолько привязываться к вещам, но в таком случае вряд ли он терял самого близкого человека в шесть лет, а значит, и понять моих чувств ему не дано.

– Идем, Мари, – легонько потянул меня в сторону герцог Ламандский.

Краем уха я слышала, как Его Светлость приобрел магическое огниво, способное разжечь практически любой материал, будь это даже утопленное сто лет назад бревно, полотнище, моментально впитывающее влагу, и непромокаемый плащ, поддерживающий температуру внутри. Как оказалось, предназначался он для меня.

– Погода в горах непредсказуема. Ты одна без подходящей одежды, – пояснил свои действия Его Светлость.