Всего лишь травница

Андрэ приблизился, и все наваждение истаяло. Будто и не было этого волшебства между мной и лорд-канцлером. Я даже начала думать, будто мне все привиделось, но теплый свет, исходивший из глаз менталиста, говорил об обратном.

– Не думаю, что ты получишь от этого удовольствие, если только оттоптанные ноги – не предел твоих мечтаний, – призналась я. – Я все еще танцую ужасно, господин Ферье все наврал.

– Не поверю, пока сам не попробую, – подмигнул мне герцог.

Время до приезда иностранной делегации пролетело незаметно. Я в ускоренном темпе обучалась танцам, этикету, особенностям протокола – в поместье для этого присутствовала целая служба, которая следила за тем, чтобы наряды и поведение каждого гостя соответствовали высокому уровню мероприятия. Все вокруг были чем-то заняты, и царила напряженная и деловая атмосфера. На меня вдруг свалилось столько занятий, что буквально присесть было некогда, что уж говорить о полноценном обеде или ужине. Перекусывать приходилось на ходу, да и то только тогда, когда желудок нескромно напоминал о себе урчанием. Все парадные помещения спешно мыли, украшали цветами, готовили покои для невесты и ее делегации.

Я пыталась уложить новые знания в голове, одновременно повторяла все вперемешку движения танцев и жевала булочку с заварным кремом прямо на ходу. Катринка, стоя рядом, ворчала, что мне пора принимать ванну, а иначе к приезду высоких гостей никак не успеть. Полы халата красиво развевались, крошки от сдобы летели во все стороны, как в двери моей гостиной раздался стук. Горничная поспешила выяснить, кто же пожаловал, а я продолжила завтрак-репетицию.

ГЛАВА 28

– К вам магистр Арниус, – вернулась Катрина и плотно прикрыла дверь в мою спальню, чтобы чужой мужчина не увидел ни клочка моего домашнего одеяния. – Скорее, я помогу вам надеть платье.

Я закатила глаза.

– Ну и тяжелая жизнь у леди, не позавидуешь им, – проговорила я с набитым ртом.

– Вы и есть леди, – напомнила горничная.

– Ну да, ну да, – усмехнулась я и, отряхнув руки, проследовала в гардеробную.

Магистр приехал за тем, чтобы передать мне обещанное письмо от бабушки, заодно решил и поприветствовать иностранную делегацию. Сперва старый друг нашей семьи рассыпался в комплиментах, похвалил погоду и загадочно сообщил, что таласское золото нынче подскочило в цене, и только после обязательной светской болтовни протянул долгожданный конверт. А у меня руки буквально чесались, выхватить заветное письмо из мужских пальцев и унестись с ним в спальню, чтобы скорее прочесть и узнать, что еще такого бабушка скрывала от меня. Вместо этого я стояла, вежливо кивала в такт словам лорда Стейрона и дежурно улыбалась. Старик мое нетерпение, конечно же, заметил, поэтому, шепнув на ухо о том, что у меня хлебные крошки застряли в уголке рта, степенно удалился. За собственное поведение мне уже давно не было так стыдно.

Но тут Катрина взяла меня в оборот, и о неловкости пришлось забыть. Она привела себе в помощь еще двух служанок, и всем скопом девицы запихнули меня в ванную. Пока одна намыливала мои волосы, вторая делала массаж лица и шеи, а третья готовила платья. В одном я должна буду встретить непосредственный приезд делегации, второе – надеть на обед, и третье предназначалось для торжественного приема, что был запланирован на вечер. И если все эти помпезные церемонии я считала чушью несусветной, то массаж мне понравился. Я откровенно млела от глубоких движений, что сменялись мягкими, и обратно. Это оказалось настолько приятным, что я задумалась: предложи мне в следующий раз сделать выбор между поцелуем с лорд-канцлером и сеансом массажа, что я выберу?

Но, как и прочие приятные вещи, расслабляющие процедуры тоже вскоре закончились. Меня вытерли, обмазали чем-то с ног до головы, пропитали излишки, что оставались на коже, специальной тканью, потом всунули в неброское, но явно дорогущее платье, странно перекликавшееся цветами с флагом нашего Королевства. Однако! Прическу мне сделали тоже довольно простую и украсили на затылке гребнем для волос, но, как оказалось, и ее к вечеру придется переделывать. Заставили наложить и макияж. Ресницы накрасили черным, тоненько подвели веки коричневой краской и покрыли их сверху перламутрово-золотистыми тенями, на губы наложили прозрачный блеск, а щеки подрумянили персиковым цветом. Из зеркала на меня смотрела большеглазая куколка. Широко распахнутые глаза говорили, что их хозяйка еще совсем не знает жизни, а пробивавшийся из-под искусственного собственный розовый румянец – что ей не по себе.

– Но это не я, – растерянно пожаловалась я.

– Как это не вы, леди Мари? – возмутилась Катринка. – На кресле вы сидите, а в зеркале – не вы? Это что ж, мы ваше отражение подменили что ли?

– Мы все сделали, как Их Светлость приказали, – поддержала товарку вторая девица, имя которой я не запомнила.

– Вы так хорошо сделали свою работу, что я просто себя не узнала, – исправилась я и улыбнулась.