Всего лишь зеркало

А что говорит нам история? Формы организации общества – вот они, к вашим услугам. Наиболее эффективная из них – тоталитаризм. В отдельно взятой стране это мы уже проходили, а вот в масштабах всего земного шарика – еще не было. Тотальность: круговая порука, полный цикл. Замкнутый круг. Именно к этому ведут дело оголтелые демократии.

Ну и что, спросите вы, какое нам, сугубым индивидуумам, до этого всего дело?

Ваша наивность на руку опарышам. Если они решат, что ваши мысли вредны во вселенском масштабе – то вас вычеркнут их истории раз и навсегда. Представляете? Мы тут с вами пыжимся и куражимся, а придут к неограниченной власти эти узколобые (с их крысиной настырностью – это вопрос времени), и мы с вами белым облачком растаем в поднебесье. В пурпурных лучах заката. Поэтично и навсегда. Крысота!

Еще ничего не ясно, хочу я сказать. Реванш натуры с поединке с культурой может произойти в любой момент. И ваши «рукописи не горят» будут самым популярным анекдотом в узком кругу опарышей. Вы их до смерти насмешите. Они ни за что не простят вам «Женщину, которая любила ночь». Извините за пророчество. Рукописи еретика и язычника Аристотеля по неизвестным никому соображениям, возможно, просто из чувства противоречия, спасли мусульмане от вполне обоснованного гнева христиан. Мир еще не был един. Аристотелю временно повезло. Вас просто некому будет спасать. Все люди будут заодно. Возьмемся за руки, друзья, чтоб не пропасть поодиночке. Станем в круг».

Этот отрывок я прочитал и перечитал с некоторым даже содроганием.

А вот следующий меня немало повеселил. «В Силиконовых Долинах, компьютерных центрах, которые представляют собой единый мегаэкран, у них расхаживают священные животные, и ядерные дубины типа «Крылатые Ракеты» они украшают гирляндами из живых цветов. Бережно и любовно, отмечая каждый религиозный праздник. Их боги, сотворенные при помощи интеллекта по технологии Звездных Войн, не желают войны, но из принципа, из самых гуманных побуждений, кнопочку нажать они все же позволят. Не исключено.

Господа! Граждане! Людишки! Ну нельзя же с таким убогим уровнем сознания и мышления иметь такой проворный интеллект! Именно так каверзно натура отомстит культуре. Интеллект – это разум идиотов. Натура наделила человека сознанием (интеллектом), забыв предупредить, что оно (он) может перейти в конструктивный разум, а может только усилить деструктивное природное начало. А люди понатворили технических чудес и решили, что они таким образом застраховали свое будущее. Хитрость и слабость они приняли за разумную силу. Как вам такое данайское подношение? Ирония судьбы называется.

В принципе, люди этого достойны. Но мы-то здесь при чем?

Я боюсь только одного: глупости и связанных с ней благих намерений. И что я могу поделать? Иногда мне кажется, что природа наделила нас умом только для того, чтобы медленно – и публично! – казнить нас всеобщей глупостью и тем самым прилюдно унизить разум. Это какие-то дьявольские штучки. Лично я не желаю быть Иисусом: как показывает практика, это бесперспективно. Несколько людей обладает тем, что спасет всех, разумом, и эти все с удовольствием растаптывают тех, кто призван их спасти. Это сценарий на пятерочку. Браво. Только вот кто автор? Автора! К барьеру!»

Да, мое послание было бледным отражением его опуса, брызжущего энергией. С другой стороны, это несколько странно для без пяти минут покойника. Это не похоже на судороги трупа.

Что ж, признаю: есть тайны которые я уважаю. Эти тайны я стремлюсь разгадать. Но это не всегда получается. Точнее, что-то получается, но место одной разгаданной тайны сразу же занимают несколько других. Точнее, тайна просто меняет свои обличья. Вот почему я убежден: за множеством тайн скрывается всего одна. До нее-то и надо добраться. Зачем, собственно говоря?

Разгадаю тайну – узнаю.

Чтобы отвлечься от тяжелых «тайных» мыслей, я заслонился от реальности своим романом, который, по идее, должен был реальность отражать.

19

«– У вас вышел очередной роман, я слышала? – спросила как-то меня моя очаровательная знакомая, точнее, знакомая моего знакомого, большой знаток прекрасного, которая уже года два умоляла дать ей почитать «что-нибудь из своего»; правда, вспоминала она об этом только тогда, когда сталкивалась со мной нос к носу; а это, благодаря моим стараниям и неусыпной бдительности (цепких ценительниц прекрасного много, а я один), происходило «до обидного редко», собственно, раз в год.