Вселенная Ивана Ефремова. Интуиция «Прямого луча»

…Так далеко он еще не забирался во времени, все больше предпочитая путешествия на симулякрах реальности — вводные те же, зато комбинаторика намного поворотливее, и опасностей, пусть и мнимых, на порядок меньше. Все одно — проще сознавать, что на самом деле лежишь в медкоконе, и готов в любой момент выйти из иллюзии. Но жить в матрице было не по профессору Ефремову. Профессор Ефремов стремился к реалистичности во всем, и не скрывал пренебрежения к результатам, полученным методом голографической палеопроскопии.

Исследование Очерской фауны и флоры — вот тема для летней практики. Тема общая, постановка проблемы и ее решение — часть задания.

— Вы должны учиться мыслить глобально, сударь! — назидал профессор Ефремов, размахивая перед лицом студента Антипова указательным пальцем. Тот следил за пальцем и представлял, как этот же палец подковыривает черепа ископаемых в препараторской. Это было поэтично.

Тепло, влажно и невероятно красочно, а голова кружится от избыточного кислорода — вот первое впечатление от позднего палеозоя.

Ровным слоем размазанные по небу облака превращают простой закат в закат протоплатонический, где весь мир представал сумрачной пещерой, на стене которой копошились многочисленные тени. Здесь тоже в густых тенях кто-то неустанно копошился, нервируя и заставляя следовать всем пунктам и без того зазубренной наизусть инструкции по обустройству в чужом времени. Хотелось рвать и метать, забросить трехочковый какому-нибудь тетраподу или жестко оттеснить его от корзины и всадить мяч сверху, но местное население по неразвитости явно не в курсе игр, придуманных человеком; живет по своим дедовским правилам. Относительно их деталей уже студент Антипов был не в курсе, но о главном его предупредили. Поэтому он направил свой кислородный азарт на предотвращение необходимости выступать на чужом поле по чужим правилам. Ибо после неизбежного поражения новичка (с местной судейской системой, полной древней коррупции, это уж точно) местные знаменитости будут страшно рады. Но матч-реванш играть откажутся. По двум причинам, первой из которых (субъективной) будет сытость, а второй (объективной) — играть за людей будет некому. Поэтому Антипов стал рвать и метать в деле выстраивания негостеприимной стены между собой и хозяевами планеты.

— Вот так вот всю дорогу: приходим в гости — и сразу в танк поглубже, — совестливо думал он. — Велико еще в нас недоверие к братьям меньшим, и спесь лютая, кроманьонская.

Последняя мысль его совсем расстроила, но на скорость установления портативного лагеря не повлияла. Дело — прежде всего, и идею матча-реванша раньше времени вносить на планету не след.

Скомпактифицированная палатка, привезенная в нагрудном кармане, напичканная молектроникой и исследовательской аппаратурой, вспухла островом надежды и разума в этом спящем бессмысленном мире. Отпугиватели хищников и насекомых самовключились немедленно, локаторы высветили интерактивные карты местности с трансляцией в прямом эфире передвижений всей местной фауны.

264 миллиона лет назад. Студент Антипов, укладываясь спать на удобный пеноматрас, пребывал в возбужденном состоянии, поэтому принял таблетку антиозонита, чтобы понизить уровень кислорода в крови, и подумал о том, что собственно, поспел к шапочному разбору — начало палеозоя отстоит от его теперешнего положения на приблизительно аналогичный срок времени.

Его все время подспудно злили эти числа, представить их зримо было невозможно, постоянно казалось, что тут скрыт некий подвох. Словно кто-то жонглировал цветными шариками у него перед носом, а в руки их не давал. То есть сейчас он в самом конце палеозоя, в последнем периоде — пермском. И, кстати, недалеко от исторического райцентра Пермь, хотя очертания материков изменились радикально. Но этот самый конец продлится еще 12 миллионов лет. И только потом наступит местный армагеддон, самый, между прочим, жесткий из всех предсказанных и состоявшихся. 95 % жизни погибнет! Но. отдаленные потомки ныне царящих звероящеров, тайно передавая друг другу в норах олимпийский факел лидера эволюции, останутся. Надо будет обрести им неустрашимую веру в свое предназначение, стать тонкими знатоками телеологии и фрактального номогенеза, чтобы не дрогнуть, не предать высшую цель.

И спустя 190 миллионов лет унылой ночной жизни в подземных коммуникациях, торжествующе вытащат они мелкими цепкими лапками сей факел на поверхность — дабы вбить его как осиновый кол в могилу динозавров — извечных лютых врагов, непобедимых демонов, под чьей фашистской железной пятой прошло мрачное катакомбное детство первых млекопитающих. Однако, Вечная Слава и такая же Память! Отныне навсегда страх и отвращение к пресмыкающимся будет запечатлен в самые дремучие глубины только нарождающейся психики, впечатан в пси-геном существ, промышляющих млекопитанием.