Вселенная русского балета

Хореографическое училище эвакуировали сначала в Кострому, потом в Предуралье, в Пермь, которая тогда была Молотовым. Первая голодная военная зима – Алле 9 лет. От природы легкая, пропорционально сложенная, с высоким шагом (неоценимое достоинство, но тогда в балете считалось неприличным высоко поднимать ноги) – казалось, она была специально создана для балета. Но как же ей было тяжело! Представьте: холод, голод, отсутствие элементарных бытовых удобств. Занимались в помещениях, где в помине не было ни станков, ни зеркал, а иногда и деревянного пола под ногами. На одну руку девочки надевали варежку, чтобы держаться за холодную батарею, а вторую тщательно «лепил» педагог, потому что балетные занятия – это вытачивание каждого сантиметра тела будущей танцовщицы. Зато сразу же началось творчество. Как и все дети, Алла выступала в госпиталях перед ранеными. Балерина вспоминала, что в те дни не было ни старших, ни младших – все жили одной семьей. Она подружилась с мальчиками-подростками – Игорем Бельским и Юрием Григоровичем. Потом их пути не раз пересекутся, мальчики станут балетмейстерами, а она – их Галатеей-балериной.

Зимой 1944 года сняли блокаду, и училище вернулось в родной Ленинград. Пайки были скудными, а холод такой же, как в Перми, но теперь можно было заниматься в просторных залах с зеркалами. Ученице четвертого класса Алле Осипенко занятия давались легко, и к тому же она попала в абсолютно привычное для нее культурное пространство. Она уже не сомневалась в том, что балет – это ее предназначение, ее судьба.

Аллу отмечали как способную ученицу. Когда в Ленинград вернулся выдающийся танцовщик и хореограф Вахтанг Чабукиани, он сразу заметил девочку среди других и поставил на нее номер «Музыкальный момент» на музыку Шуберта. А балетный критик и историк Вера Красовская, побывав на одном из школьных концертов, написала о юной ученице: «Хрупкая, благородных линий, послушная как струна». Стройную и высокую, с удлиненными пропорциями, с изящной лепки ногами и красивыми, выразительными руками, Аллу невозможно было не заметить. Однако юная Алла Осипенко поражала всех не только пластической красотой, но и характером, который проявился еще в раннем детстве.

Чуть позже ее выбрал для своего номера Леонид Якобсон: он поставил на Аллу «Размышление» на музыку Петра Ильича Чайковского. Кто бы мог подумать, что спустя годы Алла Осипенко станет его музой в «Хореографических миниатюрах»!

От первой встречи с Леонидом Якобсоном у нее остались забавные воспоминания:

«Я была странной девочкой с очень длинной шеей. Якобсон подошел ко мне и спросил:

– Девочка, а у тебя шея сама вертится?

– Вообще-то, вертится, – сказала я серьезно.

И он выбрал меня для номера. Мне было тогда четырнадцать лет. А главный художник Кировского театра Вирсаладзе сделал мне прозрачную короткую тунику – это смотрелось ново. Так, к экспериментам над собой я привыкла с ранних лет. Уже тогда моя жизнь складывалась на шаг вперед».

Агриппина Яковлевна Ваганова заметила способную девочку еще в эвакуации и взяла ее в свой класс. Годы спустя, когда у Осипенко спрашивали, какой была Ваганова-педагог, Алла Евгеньевна отвечала: «Ваганова была человеком твердого, даже жесткого характера, но и у меня был характер. Как-то она сказала мне: “Осипенко, ты со своим характером закончишь карьеру в мюзик-холле”».

Ваганова всегда все знала про своих учениц, тем не менее она с трудом находила слова, чтобы обрисовать сущность Аллы: «Осипенко… какая-то она абстрактная…» В этих предощущениях сквозит пророчество: когда Алла станет балериной Бориса Эйфмана, она будет танцевать под музыку «Пинк Флойд». Ученица Вагановой, балерина классической школы, но при этом обладающая самобытным даром – это дало возможность современному балету пробиться в нашей стране.

Ваганова разработала собственную систему преподавания, и все ее ученицы были безупречно оснащены технически. Вагановский класс окончили Семёнова, Дудинская, Уланова, Шелест, Моисеева – все они были балеринами высочайших технических возможностей. В классе Вагановой все было подчинено жестким требованиям педагога. В балете есть выражение «ватные ноги» – то есть ноги, которые не справляются с техникой. Такого Ваганова, конечно же, вынести не могла. Пластичной Осипенко было трудно угнаться за высоким темпом, который предлагала Ваганова, поэтому зачастую между ними происходили стычки. «Ну что, Осипенко, умеешь только ноги поднимать? – ругалась Ваганова. – Так и будешь всю жизнь адажио танцевать, когда партнер держит? Это у тебя не пройдет! Ты станцуй мне вариацию, быструю вариацию! Тогда ты – балерина». Когда-то дивной красоты ножки Анны Павловой тоже были «ватными», и она попросила Энрико Чекетти о помощи. Чекетти сказал ей: «Милая, зачем вам все эти выкрутасы с вашими красивыми ногами? На них такое удовольствие смотреть и без этих ненужных выкрутасов!» Но у Вагановой был другой взгляд.