Всемирная библиотека. Non-Fiction. Избранное

Этот удивительный одинокий человек был многими людьми. Он любил ремесла: в Лондоне, в пору юности, работал переплетчиком, краснодеревщиком, оптиком, часовщиком и изготовителем научных приборов, а еще он чертил карты на глобусах. Наряду с этим он изучал естественные науки, алгебру и новую астрономию сэра Исаака Ньютона, с которым мечтал побеседовать, но их встреча так и не состоялась. Изобретения Сведенборга носили прикладной характер: он предвосхитил небулярную теорию Канта и Лапласа, разработал аппарат для передвижения по воздуху и еще один – военный – для перемещений под водой. Мы обязаны Сведенборгу методом измерять географическую долготу и трактатом о диаметре Луны. Начиная с 1716 года он издает в Уппсале научный журнал с прекрасным названием «Daedalus Hyperboreus»[611], который просуществовал два года. В 1717 году отвращение к умозрительным исчислениям побуждает его отказаться от предложения короля занять кафедру астрономии. Во время безрассудных и почти мифических войн, которые вел Карл XII, – войн, превративших Вольтера в эпического поэта, в автора «Генриады», – Сведенборг служит военным инженером. Он изобретает и конструирует аппарат для перемещения кораблей по земле на расстояние свыше четырнадцати миль. В 1734 году в Саксонии выходят три тома его «Opera philosophica et mineralia»[612]. Он хорошо владел латинским гекзаметром и интересовался английской литературой – Спенсером, Шекспиром, Коули, Мильтоном и Драйденом – из-за мощи их воображения. Даже если бы он не посвятил себя мистицизму, его имя прославилось бы в науке. Подобно Декарту, Сведенборг хотел отыскать то место, где дух сообщается с телом. Изучение анатомии, физики, алгебры и химии вдохновило множество других его работ на подобные темы, – как было принято в то время, писал он их на латыни.

В Голландии на него производят впечатление религиозность и благополучие жителей. Он объясняет это тем, что Голландия – республика, а при монархии народ, привыкший низкопоклонничать перед царем, также льстит и Господу – рабская черта, едва ли угодная Богу. Попутно заметим, что во время путешествий Сведенборг посещает университеты, школы, бедные кварталы и фабрики. Ему очень нравится музыка, особенно опера. Он служит советником Королевского общества полезных ископаемых, заседает в дворянской палате. Догматической теологии Сведенборг всегда предпочитает изучение Священного Писания. Латинские переводы его не удовлетворяют; он штудирует оригинальные еврейские и греческие тексты. В дневнике Сведенборга есть запись, где он обвиняет себя в чудовищной гордыне: листая тома, стоящие на полках книжкой лавки, он подумал, что сможет без особых усилий улучшить написанное, а потом осознал, что у Господа есть тысяча способов дотронуться до человеческого сердца и что бесполезных книг не существует. Плиний Младший писал, что нет такой плохой книги, в которой не найдется ничего полезного, об этом же вспоминает Сервантес.

Главное событие его жизни произошло в Лондоне апрельским вечером 1745 года. Сам Сведенборг назвал его «ступенью знания» или «ступенью разрыва». Этому предшествовали сны, молитвы, посты, периоды сомнений и, что еще более удивительно, кропотливая научная и философская работа. Один незнакомец, о внешности которого ничего не известно, молча следовал за ним по улице, затем вошел к Сведенборгу в дом; гость сказал, что он Господь. И возложил на Сведенборга миссию явить человечеству, погрязшему в безбожии, грехах и заблуждениях, истинную утраченную веру в Иисуса. Незнакомец сказал, что духу Сведенборга будет позволено посетить небеса и преисподнюю и что он сможет говорить с мертвыми, ангелами и демонами.

В то время избраннику было пятьдесят семь лет; еще тридцать он вел жизнь визионера, которую запечатлел в ученых трактатах, написанных ясной и спокойной прозой. В отличие от других мистиков, он избегал метафор, экзальтации, расплывчатых и страстных гипербол.

Тому есть простое объяснение. Употребление любого слова предполагает некий имеющийся опыт, символом которого является это слово. Мы говорим о вкусе кофе, потому что уже пробовали его раньше; говорим о желтом цвете, ибо видели лимоны, золото, пшеницу и закаты. Чтобы показать невыразимый союз души человека и Бога, исламские суфии были вынуждены прибегать к чудесным аналогиям, используя образы роз, опьянения или плотской любви. Сведенборг воздерживается от такого рода риторических ухищрений, поскольку предмет его интереса – не экстаз безумной и восторженной души, а подробное и точное описание внеземных миров. Чтобы мы смогли – или хотя бы попытались – вообразить глубочайшую пропасть ада, Мильтон говорит: «No light, but rather darkness visible»[613]. Сведенборг предпочитает точность и в конечном счете – почему бы не сказать об этом? – избыточное многословие исследователя или географа, описывающего неизведанные земли.