Всемирная библиотека. Non-Fiction. Избранное

Две идеи (лучше сказать, две навязчивые идеи) движут творчеством Франца Кафки. Первая – это подчиненность, вторая – бесконечность. Почти во всех его историях возникают иерархии, и эти иерархии бесконечны. Карл Россман, главный герой его первого романа, – бедный немецкий эмигрант, ищущий свой путь на неизведанном континенте; в конце концов его принимают на работу в Большой оклахомский летний театр; этот бесконечный театр полон народу и представляется подобием рая. (Глубоко личная черта: даже в этом воплощении райских кущей люди не становятся счастливыми, повсюду их ожидают разного рода задержки и отсрочки.) Герой второго романа, Йозеф К., все больше запутывается в перипетиях бессмысленного процесса: ему не удается узнать, за какое преступление его судят, не удается даже встретиться с невидимым трибуналом, который будет его судить; в конце романа Йозефа К. без всякого суда приговаривают и казнят. К., герой третьего романа, – это землемер, вызванный в некий замок, но попасть туда никак не удается, и он умирает, непризнанный чиновниками, управляющими замком. Мотив бесконечной отсрочки доминирует и в рассказах Кафки. В одном из них речь идет об императорском послании, которое никогда не будет доставлено из-за людей, стоящих на пути у посланника; в другом – о старике, который умирает, так и не побывав в соседней деревне; еще в одном – о соседях, которым никак не удается встретиться. В самом памятном из рассказов – «Как строилась китайская стена» (1919) – бесконечность множится: чтобы остановить набег бесконечно далеких войск, император, бесконечно отдаленный во времени и пространстве, повелевает, чтобы бесконечные поколения жителей империи бесконечно возводили бесконечную стену, которая должна опоясать бесконечную империю.

Неоспоримое достоинство Кафки – изобретение невыносимых ситуаций. Ему хватает нескольких строк, чтобы создать достойную вечности гравюру. Вот, например: «Животное отнимает плетку у хозяина и стегает себя, чтобы стать хозяином, но оно не знает, что это – только фантазия, вызванная новым узлом на плетке хозяина»[642]. А вот еще: «Леопарды врываются в храм и выпивают до дна содержимое жертвенных сосудов; это повторяется снова и снова, и в конце концов это может быть предусмотрено и становится частью обряда»[643]. В разработке темы Кафка не так искусен, как в ее изобретении. Во всех его книгах есть только один человек – Homo domesticus[644], совершенно еврейский и совершенно немецкий, стремящийся занять какое-то, пусть даже самое ничтожное, место внутри некоего Порядка – во вселенной, в министерстве, в доме умалишенных, в тюрьме. Главное у Кафки – это сюжет и обстановка, а не фабульные перипетии и психологическое проникновение. Отсюда приоритет его рассказов над романами; отсюда же и наше право утверждать, что этот сборник рассказов дает нам целостное представление об этом необыкновенном писателе.

1979

Джек Лондон «Тысяча смертей»

Джек Лондон родился в 1876 году в Сан-Франциско, Калифорния. Его настоящее имя – Джон Гриффит; валлийской фамилии достаточно, чтобы отмести предположение о его еврейских корнях, выдвинутое Л. Менкеном, согласно которому все фамилии, соответствующие названиям городов, имеют еврейское происхождение. Поговаривали, что он был внебрачным сыном бродячего астролога, – пророческое предвестье его беспокойной судьбы. Школой его стал злачный район Сан-Франциско, прославившийся своими жестокими бандами и получивший название Варварский Берег. Позже он (как некогда Стивенсон в Калифорнии) станет золотоискателем на Аляске. В юности он побывал и солдатом, и ловцом жемчуга – это время пришло ему на память, когда он выстраивал перипетии «Дома Мапуи». Он пересек Тихий океан на корабле, добрался до Японии и стал охотником на тюленей, это был незаконный промысел; в одной из баллад Редьярда Киплинга сказано, что самыми отважными охотниками, соперниками англичан и русских, были североамериканцы. По возвращении он проучился один семестр в университете своего родного города, приобщился к социализму, смыслом которого в те времена являлось братство всех людей и уничтожение частной собственности. Он уже выделился как журналист, его отправили корреспондентом на Русско-японскую войну. Выдавая себя за нищего, он познавал нужду и тяготы жизни в лондонских трущобах. Из этого добровольного приключения родилась книга «The People of the Pit»[645]. Его книги, столь не похожие одна на другую, были переведены на все языки и принесли ему целое состояние, возместившее лишения детских лет. Он построил себе великолепное судно «Снарк», которое в 1900 году обошлось ему в тридцать тысяч долларов.