Первичную субстанцию всего, что мы называем миром, составляет опыт, учил Джеймс; опыт предшествует разделению на субъект и объект, познающего и познаваемое, дух и материю. Это занятное решение проблемы бытия, конечно же, ближе к идеализму, чем к материализму, – к божеству Беркли, чем к атомам Лукреция.
Джеймс был противником войн. Он предлагал заменить воинскую повинность – трудовой: ручной труд приучит мужчин к дисциплине и освободит их от воинственных инстинктов.
В томе, который лежит перед читателем, Джеймс признаёт разнообразие религий и считает естественным для каждого человека верить соответственно своей традиции. Джеймс считает, что все они несут благо, надо только, чтобы в истоке их лежало собственное убеждение, а не внешний авторитет. Считает, что видимый мир – часть более широкого и многоликого духовного мира, который открывается нам через чувства. Джеймс исследует различные случаи религиозного обращения, границы душевного здоровья и разновидности мистического опыта. Говорит о результативности молитв без адреса.
1910 год отмечен смертью двух замечательных людей, Уильяма Джеймса и Марка Твена, а также появлением кометы, которую ждем сегодня и мы.
Примечания
Часть I
Ранние работы 1922–1928
Борхес родился в 1899 году, свое уединенное детство он провел в Буэнос-Айресе. Первым языком, на котором он научился читать, был английский. В 1914 году его семья переехала в Европу и сначала поселилась в Женеве, а затем в Лугано, где Борхес выучил французский, немецкий и латынь. В 1919-м они перебрались в Испанию; там Борхес сблизился с группой молодых поэтов-ультраистов и стал публиковать стихи и статьи, широко пропагандируя принципы нового движения.
Следует отметить, что к двадцати годам Борхес уже открыл для себя бо́льшую часть книг и писателей, которые останутся с ним на всю жизнь: Беркли, Юм, Уильям Джеймс, Спенсер, английские поэты-романтики, сказки «Тысячи и одной ночи» (их он унаследовал от отца, который также научил его парадоксам Зенона), «Дон Кихот» (которого Борхес впервые прочел на английском), Кеведо, Торрес Вильярроэль, Шопенгауэр, Де Куинси, Киплинг, Карлейль, Суинберн, Браунинг, Честертон, Уэллс, Шекспир, Стивенсон, Эдгар Алан По, Твен, Уитмен (которого Борхес впервые прочел на немецком), Джек Лондон, Брет Гарт, Британская энциклопедия, Вергилий, Данте, Флобер, Бодлер, Рембо, Малларме, Аполлинер, Реми де Гурмон, «Голем», Гейне, Ницше, Рильке, немецкие поэты-экспрессионисты, Каббала и многое другое.
В 1921 году семья вернулась в Буэнос-Айрес, где Борхес выработал привычку к долгим ежедневным прогулкам по городу, которой был верен, пока не ослеп. Он основал ультраистский журнал «Призма» (вышло только два номера) и стал регулярно публиковать свои стихи и эссе в аргентинских и испанских журналах. В 1923-м выходит его первая книга стихов «Жар Буэнос-Айреса». Вскоре семья Борхеса вернулась на год в Европу в связи с болезнью отца. В следующий раз Борхес отправится за границу уже в поздние годы.
К концу десятилетия Борхес становится, по словам Э. Родригеса Монегаля, «признанным лидером молодежи и одним из самых известных писателей в истории аргентинской литературы». Он основал небольшой, но имевший большое значение журнал «Нос корабля», постоянно сотрудничал с разными изданиями, стал составителем антологии новой латиноамериканской поэзии, участвовал в целом ряде других антологий, опубликовал два стихотворных сборника и три книги эссе: «Расследования» (1925), «Границы моей надежды» (1926) и «Язык аргентинцев» (1928).
Борхес отказался от сложного стиля своих ранних эссе, который, по его словам, колебался между барочной «латынью на испанском» и избытком непонятных аргентинских слов и выражений. Он не разрешал их перепечатывать – за исключением французских переводов, – и потому они не публиковались вплоть до 1994 года. Однако почти все ученые и критики считают эссе этого периода важными для понимания творчества Борхеса в целом. Сам Борхес шутил, что потомки, вероятно, сочтут лучшими именно его ранние книги.
С. 11. …
С. 12.
С. 13.
С. 15.