Читаем Всемирная история. Древний Рим. Эпоха великих завоеваний полностью

Отряды кавалеристов поставляли в карфагенское войско также иберийцы, причем Тит Ливий отмечает, что «нумидийский конник уступал испанскому, а мавр, метавший копье, – воину с легким щитом, противники были одинаково быстры, но испанцы сильнее телом и духом» (Liv. XXIII, 26). Страбон свидетельствует, что иберийская конница тесно взаимодействовала со своими пехотинцами, значительно повышая общую мобильность отрядов. Во время маршей, отмечает греческий географ, «они ездят вдвоем на лошади, хотя во время битвы один из всадников спешивается и сражается пешим» (Strab. III, IV, 18). В обычае иберийских всадников было спешиваться во время боя и принимать участие в сражении вместе с пехотинцами, о чем сообщает Полибий: «В ведении войны наблюдается у кельтиберов следующая особенность: когда они замечают, что пехоту их теснят, то спешиваются и оставляют лошадей спокойно стоящими в строю: к концам уздечек они привешивают маленькие колышки, крепко вколачивают их в землю и таким образом приучают своих лошадей покорно оставаться в строю, пока седоки не возвратятся и не выдернут колышки» (Polyb. fr. 95). Эта особенность боевой тактики обусловила тот факт, что иберийские кавалеристы имели в целом тот же набор вооружения, что и пехотинцы, с тем лишь отличием, что щит у всадника был меньше и легче.

Иберы-пехотинцы были вооружены копьями и дротиками, прямыми короткими мечами длиной около полуметра и боевыми кинжалами; защитный доспех состоял из льняных панцирей, сплетенных из сухожилий животных шлемов-колпаков и также оплетенных жилами небольших легких круглых или вытянутых, овальных щитов, крепившихся к левой руке при помощи ремней. Представители знати могли иметь чешуйчатые либо кольчужные панцири, о которых упоминает Страбон. Элементы этого вооружения можно увидеть на изображениях на вазах из Лирии и Эль-Кабесико-дель-Тесоро и на также происходящем из Лирии части фриза, известного под условным названием «схватка всадников и пехотинцев». Выделяя в качестве наиболее храбрых среди иберов племя лузитан, Диодор Сицилийский так характеризует их боевые качества: «Цель они поражают метко и с дальнего расстояния, а удары вообще переносят стойко. Легкие и подвижные, они проворны и в бегстве, и в преследовании, однако в сражении в строю значительно уступают выдержкой кельтиберам» (Diod. V, 34). Особого упоминания заслуживает свидетельство Полибия о коротких прямых мечах иберов, удобных для использования в плотном строю, где приходилось наносить удары врагу на минимальной дистанции. Неудивительно, что в ходе Пунических войн они были приняты на вооружение римскими легионерами: «Кельтиберы сильно разнятся от других народов строением своих мечей, а именно: мечи их имеют хорошо колющее острие и пригодны для нанесения ударов обеими сторонами. Вот почему римляне со времени войны с Ганнибалом покинули старинные мечи и заменили их мечами иберийскими. Строение мечей они усвоили, но никак не могли перенять ни доброкачественности железа, ни обработки его вообще» (Polyb. fr. 96).

Совершенно иными были мечи кельтов, которые также целыми отрядами входили в состав карфагенского войска в качестве наемников. Поскольку галлы не практиковали сомкнутого построения, их мечи предназначались для индивидуальной схватки и имели более длинные, удобные для нанесения рубящего удара с широким замахом клинки. Галльским мечом, утверждал Полибий, «можно только рубить, и притом на некотором расстоянии» (Polyb. III, 114). Вторым массовым видом наступательного вооружения у галлов были дротики с наконечниками, длина которых, по утверждению Диодора Сицилийского, превосходила длину мечей иных народов. «Некоторые из них выкованы прямыми, а некоторые – извилистыми по всей длине, чтобы не только наносить режущую рану, но и разрывать тело и при извлечении копья разрывать рану еще более» (Diod. V, 29). Свидетельства о защитном вооружении противоречивы: в то время как Диодор сообщает о высоких, в человеческий рост и, по всей видимости, овальных щитах, Полибий не единожды упоминает небольшие кельтские щиты, неспособные защитить от снарядов метательного оружия. Доспехов у галлов, за исключением зажиточной знати, имевшей шлемы и кольчуги, практически не было. Немногочисленной была и кельтская конница, не обученная действовать согласованно, вследствие чего каждый всадник сражался как отдельный воин.

Перейти на страницу:

Все книги серии Всемирная история (КСД)

Похожие книги

10 мифов о 1941 годе
10 мифов о 1941 годе

Трагедия 1941 года стала главным козырем «либеральных» ревизионистов, профессиональных обличителей и осквернителей советского прошлого, которые ради достижения своих целей не брезгуют ничем — ни подтасовками, ни передергиванием фактов, ни прямой ложью: в их «сенсационных» сочинениях события сознательно искажаются, потери завышаются многократно, слухи и сплетни выдаются за истину в последней инстанции, антисоветские мифы плодятся, как навозные мухи в выгребной яме…Эта книга — лучшее противоядие от «либеральной» лжи. Ведущий отечественный историк, автор бестселлеров «Берия — лучший менеджер XX века» и «Зачем убили Сталина?», не только опровергает самые злобные и бесстыжие антисоветские мифы, не только выводит на чистую воду кликуш и клеветников, но и предлагает собственную убедительную версию причин и обстоятельств трагедии 1941 года.

Сергей Кремлёв

Публицистика / История / Образование и наука
100 дней в кровавом аду. Будапешт — «дунайский Сталинград»?
100 дней в кровавом аду. Будапешт — «дунайский Сталинград»?

Зимой 1944/45 г. Красной Армии впервые в своей истории пришлось штурмовать крупный европейский город с миллионным населением — Будапешт.Этот штурм стал одним из самых продолжительных и кровопролитных сражений Второй мировой войны. Битва за венгерскую столицу, в результате которой из войны был выбит последний союзник Гитлера, длилась почти столько же, сколько бои в Сталинграде, а потери Красной Армии под Будапештом сопоставимы с потерями в Берлинской операции.С момента появления наших танков на окраинах венгерской столицы до завершения уличных боев прошло 102 дня. Для сравнения — Берлин был взят за две недели, а Вена — всего за шесть суток.Ожесточение боев и потери сторон при штурме Будапешта были так велики, что западные историки называют эту операцию «Сталинградом на берегах Дуная».Новая книга Андрея Васильченко — подробная хроника сражения, глубокий анализ соотношения сил и хода боевых действий. Впервые в отечественной литературе кровавый ад Будапешта, ставшего ареной беспощадной битвы на уничтожение, показан не только с советской стороны, но и со стороны противника.

Андрей Вячеславович Васильченко

История / Образование и наука
Адмирал Ее Величества России
Адмирал Ее Величества России

Что есть величие – закономерность или случайность? Вряд ли на этот вопрос можно ответить однозначно. Но разве большинство великих судеб делает не случайный поворот? Какая-нибудь ничего не значащая встреча, мимолетная удача, без которой великий путь так бы и остался просто биографией.И все же есть судьбы, которым путь к величию, кажется, предначертан с рождения. Павел Степанович Нахимов (1802—1855) – из их числа. Конечно, у него были учителя, был великий М. П. Лазарев, под началом которого Нахимов сначала отправился в кругосветное плавание, а затем геройски сражался в битве при Наварине.Но Нахимов шел к своей славе, невзирая на подарки судьбы и ее удары. Например, когда тот же Лазарев охладел к нему и настоял на назначении на пост начальника штаба (а фактически – командующего) Черноморского флота другого, пусть и не менее достойного кандидата – Корнилова. Тогда Нахимов не просто стоически воспринял эту ситуацию, но до последней своей минуты хранил искреннее уважение к памяти Лазарева и Корнилова.Крымская война 1853—1856 гг. была последней «благородной» войной в истории человечества, «войной джентльменов». Во-первых, потому, что враги хоть и оставались врагами, но уважали друг друга. А во-вторых – это была война «идеальных» командиров. Иерархия, звания, прошлые заслуги – все это ничего не значило для Нахимова, когда речь о шла о деле. А делом всей жизни адмирала была защита Отечества…От юности, учебы в Морском корпусе, первых плаваний – до гениальной победы при Синопе и героической обороны Севастополя: о большом пути великого флотоводца рассказывают уникальные документы самого П. С. Нахимова. Дополняют их мемуары соратников Павла Степановича, воспоминания современников знаменитого российского адмирала, фрагменты трудов классиков военной истории – Е. В. Тарле, А. М. Зайончковского, М. И. Богдановича, А. А. Керсновского.Нахимов был фаталистом. Он всегда знал, что придет его время. Что, даже если понадобится сражаться с превосходящим флотом противника,– он будет сражаться и победит. Знал, что именно он должен защищать Севастополь, руководить его обороной, даже не имея поначалу соответствующих на то полномочий. А когда погиб Корнилов и положение Севастополя становилось все более тяжелым, «окружающие Нахимова стали замечать в нем твердое, безмолвное решение, смысл которого был им понятен. С каждым месяцем им становилось все яснее, что этот человек не может и не хочет пережить Севастополь».Так и вышло… В этом – высшая форма величия полководца, которую невозможно изъяснить… Перед ней можно только преклоняться…Электронная публикация материалов жизни и деятельности П. С. Нахимова включает полный текст бумажной книги и избранную часть иллюстративного документального материала. А для истинных ценителей подарочных изданий мы предлагаем классическую книгу. Как и все издания серии «Великие полководцы» книга снабжена подробными историческими и биографическими комментариями; текст сопровождают сотни иллюстраций из российских и зарубежных периодических изданий описываемого времени, с многими из которых современный читатель познакомится впервые. Прекрасная печать, оригинальное оформление, лучшая офсетная бумага – все это делает книги подарочной серии «Великие полководцы» лучшим подарком мужчине на все случаи жизни.

Павел Степанович Нахимов

Биографии и Мемуары / Военное дело / Военная история / История / Военное дело: прочее / Образование и наука