Всемирная история. Древний Рим. Эпоха великих завоеваний

В развернувшемся встречном сражении сполна проявились те качества пунийского морского флота, которые ранее делали его непобедимым на всем пространстве Западного Средиземноморья, – быстрота и маневренность отдельных кораблей, безупречная выучка команды матросов и гребцов, опытность флотоводца и капитанов. Карфагеняне имели преимущество в пространстве для маневра, могли легко перегруппировываться, атаковать под разными углами, действовать согласованно несколькими кораблями против одного римского судна и стремительно уклоняться от нападения других судов. Римские же корабли при малейшей попытке совершить маневр либо сталкивались друг с другом, либо опасно вырывались вперед, где подвергались мгновенной таранной атаке, либо, пытаясь отступить, садились кормой на мель или даже вовсе терпели крушение, разбиваясь о берег.

Описание морского боя, оставленное Полибием, наилучшим образом передает сущность этой катастрофической для римлян и победоносной для карфагенян морской битвы: «Благодаря лучшему устройству кораблей и ловкости гребцов они далеко превосходили неприятеля в быстроте движений; много помогала им и постановка флота их в открытом море. Действительно, были ли корабли их теснимы неприятелем, они быстро и благополучно отступали в открытое место; поворачивали ли они потом свои корабли назад против выступивших вперед неприятельских, они или быстро огибали их, или нападали на них сбоку; в то время как римские корабли при своей тяжести и неумелости команды поворачивались с трудом, карфагенские наносили им непрерывные удары и многие потопили. Если опасность угрожала какому-либо из собственных кораблей, карфагеняне своевременно являлись на помощь без вреда и опасности для себя, ибо заходили от кормы по открытому морю. В совершенно ином положении были римляне, именно: теснимые корабли не имели возможности отступить, так как римляне сражались у самого берега; а всякий раз, когда судно подвергалось жестокому натиску со стороны стоящего напротив неприятеля, оно или попадало на мель и садилось кормою, или оттеснялось к берегу и разбивалось. При тяжести своих кораблей римляне не могли врываться в середину неприятельских кораблей или нападать с тыла на те корабли, которые уже сражались с другими, – полезнейший прием в морском сражении. Наконец, римские корабли не могли помогать своим нуждающимся в помощи с кормы, ибо заперты были у берега, и желающие подать помощь не имели даже небольшого свободного пространства для движений» (Polyb. I, 51, 4—10). К сказанному античным историком следует прибавить крайне неудачное расположение командующего флотом – вместо того чтобы находиться во главе флотилии или хотя бы в ее центре, Публий Клавдий Пульхр разместился в самом ее конце, что не давало возможности оперативно получать информацию и реагировать на изменявшуюся в ходе боя обстановку.

Потери римского флота составили, согласно Диодору Сицилийскому, 117 кораблей и 20 тыс. воинов (Diod. XXIV, 1, 5), Полибий же сообщает о 93 судах, захваченных карфагенянами вместе с командой (Polyb. I, 51, 12). Судя по всему, это были севшие на мель корабли, не имевшие возможности оказать сопротивление и вынужденные сдаться. Учитывая то, что спастись удалось лишь 30 судам, включая консульский корабль, еще около 90 судов были либо потоплены умелыми действиями пунийских моряков, либо потерпели крушение, разбившись о прибрежные скалы. Об этом свидетельствует Евтропий: «Клавдий воевал против карфагенян вопреки гаданию и был разбит. Ибо из 220 кораблей спасся только с 30, 90 вместе с воинами были захвачены, остальные потоплены» (Eutrop. II, 26, 1). Упомянутое Евтропием гадание, вопреки которому действовал консул, состояло в кормлении жертвенных кур. Перед началом битвы они не пожелали клевать зерно, что считалось дурным предзнаменованием, сулившим неудачу всему предприятию, однако римский военачальник не только не отказался от своих намерений, но даже совершил святотатство, выбросив клетку со священными птицами за борт со словами: «Пусть же они попьют, если не хотят есть» (Suet. Tib. 2; Liv. Per. XIX; Flor. I, XVIII, 2, 29). Потери пунийцев античные авторы даже не упоминают, настолько они были незначительны по сравнению с римскими. Адгербал стяжал в Карфагене славу великого флотоводца, тогда как допустивший потерю практически всего римского флота консул Публий Клавдий Пульхр был впоследствии подвергнут в Риме суду и приговорен к крупному штрафу.