Всемирная история. Древний Рим. Эпоха великих завоеваний

Планомерно развивая первые успехи кампании в течение нескольких лет, Гамилькар Барка смог значительно расширить пределы подконтрольной ему территории, выйдя далеко за мыс Палос на юго-восточном побережье Испании. Дойдя к 230 г. до н. э. к средиземноморскому побережью полуострова, он основал там город Акра Левке (современный город Аликанте в Валенсии) – в переводе с греческого Белый Холм или, точнее, Белая Крепость, Белая Твердыня (Diod. XXV, 10, 3). Обосновавшись здесь, пунийский полководец мог легко контролировать уже покоренную часть южной Испании, а также организовывать походы с целью завоевания прилегающих областей. Закрепление в новооснованном городе окончательно разрывало пуповину зависимости Гамилькара от Карфагена, полностью развязывая ему руки для самостоятельных действий. О прочности положения Барки в Испании к этому времени ярко свидетельствует тот факт, что он мог легко позволить себе отправить значительную часть войска во главе со своим зятем Гасдрубалом для подавления очередного восстания нумидийцев в Африке. Успешно справившись с возложенной на него миссией, Гасдрубал уничтожил восемь тысяч повстанцев, захватил в плен еще две тысячи, а остальных принудил выплачивать дань на прежних основаниях (Diod. XXV, 10, 3).

Усиление позиций Гамилькара и его продвижение на восток изрядно обеспокоило римлян, впервые обративших серьезное внимание на действие пунийцев в Иберии. В Акра Левке прибыли римские послы, потребовавшие разъяснений, по какому праву он воюет в Испании и какие цели преследует. К таким действиям римлян побуждали их греческие союзники, к владениям которых приблизился Гамилькар. Барка остроумно и формально доброжелательно, однако и не без определенной доли издевки ответил, что воюет исключительно для того, чтобы добыть средства для выплаты контрибуции Римской республике (Dio. Cass. fr. 46). Вряд ли римские посланцы были обмануты притворным смирением хитроумного карфагенянина, однако поводов для противодействия пунийцам они не нашли, да и сам Рим находился в непростом положении – на севере Италии ему угрожали галлы, назревала война в Иллирии, что заставляло Вечный город пустить дела в Иберии на самотек.

Продолжив боевые действия, в 229 г. до н. э. Гамилькар взял в осаду город Гелика – по всей видимости, современный Эльче, расположенный юго-западнее Акра Левке. Кампания затянулась, однако даже малыми силами Барка полностью обеспечивал блокаду города, что позволило ему отправить на зимнее время в Акра Левку большую часть войска с боевыми слонами. По всей видимости, решение было продиктовано желанием облегчить снабжение войска продовольствием, отослав прочь бесполезную во время осады элефантерию. Это решение стало для полководца роковой ошибкой. К ослабленному лагерю карфагенян подошли племена оретанов, вождь которых вначале предложил Гамилькару союз и дружбу, однако затем, обманув доверие пунийского полководца, вероломно напал на его войско. Не ожидавший предательства оретанов, Барка вынужден был спешно снять осаду и отступать к Акра Левке, преследуемый превосходящими силами противника. Убедившись, что в открытом сражении его ждет неминуемое поражение, пунийский военачальник принял решение разделить войско на две части, первая из которых должна была как можно быстрее отходить, вторая же, приняв на себя основной удар неприятеля, позволила бы соратникам успеть укрыться за крепостными стенами города. Отряд прикрытия возглавил сам Барка, отослав с отступающими обоих своих сыновей, Ганнибала и Гасдрубала. Спасти детей Гамилькару удалось лишь ценой собственной жизни, когда, теснимый вождем оретан, он был прижат к берегу реки и, попытавшись переправиться через нее, погиб в бурных водах (Diod. XXV, 10, 3–4).

Смерть Гамилькара надолго отсрочила давно задуманную им войну с Римом, во время которой планировалось вторгнуться в Италию по суше, пройдя вдоль побережья Средиземного моря и перевалив через Альпы. Реализовать замысел Гамилькара, по мнению античных авторов, сможет лишь десятилетие спустя его сын Ганнибал. «Что возникновение второй войны было подготовлено большею частью Гамилькаром, хотя он умер за десять лет до начала ее, доказательств тому можно бы найти много», – замечал Полибий (Polyb. III, 11, 7). Более пространно ту же мысль высказал Тит Ливий: «Гордую душу Гамилькара терзала мысль о потере Сицилии и Сардинии: карфагеняне, полагал он, уж слишком поторопились в припадке малодушия отдать врагу Сицилию; что же касается Сардинии, то римляне захватили ее обманом, благодаря африканским смутам, наложив сверх того еще дань на побежденных. Под гнетом этих тяжелых дум он в пять лет окончил Африканскую войну, разразившуюся вслед за заключением мира с римлянами, а затем в течение девяти лет расширял пределы пунийского владычества в Испании; ясно было, что он задумал войну гораздо значительнее той, которую вел, и что, если бы он прожил дольше, пунийцы еще под знаменами Гамилькара совершили бы то нашествие на Италию, которое им суждено было осуществить при Ганнибале» (Liv. XXI, 1, 5; 2, 1–2).