Читаем Всемирная история. Том 12 Начало колониальных империй полностью

Эти племена жили оседло и главным их занятием и источником существования было земледелие. Выращивали маниоку, маис, батат, бобы, табак, хлопчатник. Земледелие носило подсечный характер. Земля обрабатывалась орудиями, изготовленными главным образом из дерева. Однако имелись также шлифова-ные каменные топоры, которые являлись одним из главных предметов межплеменного обмена. Для изготовления орудий использовались также кость, раковины, скорлупа лесных плодов. Наконечники для стрел изготовлялись из зубов животных и заостренной кости, использовались также бамбук, камень и древесина. Стрелы оперялись. В охоте применялась также стрелометательная трубка, так называемый сарбакан.

Кроме земледелия и охоты на мелких животных, источником существования индейцев была и рыбная ловля, для чего сооружались лодки из древесной коры и долбленки-однодеревки. В рыбной ловле Использовались сети, сачки, верши и другие снасти. Рыбу били остогой, а также стреляли в нее из луков.

В основе общественной структуры лежала родовая община. Община вела общее домохозяйство и обычно занимала одно большое жилище, которое и являлось селением. Такое жилище представляло собой круглое или прямоугольное сооружение, крытое пальмовыми листьями или ветками. Стены были из столбов, переплетенных ветками. Их обкладывали циновками и обмазывали. Достигнув большого искусства в плетении, эти племена пользовались плетеной койкой — гамаком. Это изобретение под его индейским названием разошлось по всему миру. В жилище каждая семья имела свой очаг. У большинства племен преобладал материнский род, однако уже намечался переход к отцовскому роду. Каждое селение представляло собой самоуправляющуюся общину. Каждая община имела вождя-старейшину.

Племена тропических лесов занимались подсечно-огневым земледелием. При этом сначала готовились участки. Деревья подрубались у корней каменными топорами и, когда они высыхали, их валили, разводили костры. Зола, в свою очередь, служила хорошим удобрением. Время посадки определялось по положению звезд. После того, как участок был готов к посадке, за работу принимались женщины: они разрыхляли землю суковатыми палками или палками с насаженными на них костями мелких животных, раковинами.

Художественное творчество описываемых племен выражалось в плясках, исполнявшихся под звуки примитивных музыкальных инструментов — рога, свирели, а также в играх, в основе которых лежало подражание повадкам животных и птиц. Тела раскрашивались сложными узорами, для чего использовались соки некоторых растений. Изготовлялись специальные нарядные уборы из разноцветных перьев, зубов, орехов и семян.

Индейцам тропических лесов Южной Америки человечество обязано открытием лечебных свойств коры хинного дерева, и рвотного корня ипекакуаны.

ДРЕВНИЕ НАРОДЫ МЕКСИКИ И ЦЕНТРАЛЬНОЙ АМЕРИКИ

Та часть Западного полушария, которая в настоящее время известна под названием Мексики и Центральной Америки, состоит из пояса суши длиной в 2500 миль и шириной от 1000 до 50 миль. Пояс этот соединяет два больших материка — Северную и Южную АмерикиГГлавную "часть его северной, более широкой половины, составляет плоскогорье, которое отлогими ступенями поднимается к югу и окаймляется двумя горными цепями. На склонах гор и на плоскогорье климат умеренный. На севере недостаточно воды, но далее к югу в летние месяцы наступает сезон дождей, и земля отличается плодородием. Климат в пределах этого района самый разнообразный, и там можно встретить все виды растений — от тропических банановых деревьев и пальм до сосен, которые покрывают верхние склоны гор. Значительная часть этой территории представляет собой тропические джунгли, покрытые болотами и лесами, где водятся ягуары и аллигаторы и встречаются макао и попугаи. Горы и недостаток судоходных рек затрудняют сообщение.

Данные археологии, находки каменных орудий и скелета ископаемого человека говорят о том, что на территории Мексики человек появился 15—20 тысяч лет назад. Народности страны, названные европейскими завоевателями индейцами, разделялись на большое число различных племен, говоривших на разных языках и независимых в политическом отношении друг от друга.

В долинах Новой Мексики, в бассейнах рек Соноры и Синалоа и у озер области Халиско жило несколько племен, которые перешли к земледелию и имели зачатки цивилизации. Но индейцы большинства племен кочевали в горах и пустынях внутренних областей, питались листьями кактусов или мясом диких зверей и спали в палатках из шкур. На юге же обитали племена, занимающиеся земледелием. Некоторые племена уже стояли на довольно высоком культурном уровне.

Общество было еще теократическим. Каждое племя имело своих отдельных богов. Общего культа не было. Личность не была освобождена от власти жрецов.

Перейти на страницу:

Все книги серии Всемирная история в 24 томах (АСТ)

Похожие книги

Адмирал Ее Величества России
Адмирал Ее Величества России

Что есть величие – закономерность или случайность? Вряд ли на этот вопрос можно ответить однозначно. Но разве большинство великих судеб делает не случайный поворот? Какая-нибудь ничего не значащая встреча, мимолетная удача, без которой великий путь так бы и остался просто биографией.И все же есть судьбы, которым путь к величию, кажется, предначертан с рождения. Павел Степанович Нахимов (1802—1855) – из их числа. Конечно, у него были учителя, был великий М. П. Лазарев, под началом которого Нахимов сначала отправился в кругосветное плавание, а затем геройски сражался в битве при Наварине.Но Нахимов шел к своей славе, невзирая на подарки судьбы и ее удары. Например, когда тот же Лазарев охладел к нему и настоял на назначении на пост начальника штаба (а фактически – командующего) Черноморского флота другого, пусть и не менее достойного кандидата – Корнилова. Тогда Нахимов не просто стоически воспринял эту ситуацию, но до последней своей минуты хранил искреннее уважение к памяти Лазарева и Корнилова.Крымская война 1853—1856 гг. была последней «благородной» войной в истории человечества, «войной джентльменов». Во-первых, потому, что враги хоть и оставались врагами, но уважали друг друга. А во-вторых – это была война «идеальных» командиров. Иерархия, звания, прошлые заслуги – все это ничего не значило для Нахимова, когда речь о шла о деле. А делом всей жизни адмирала была защита Отечества…От юности, учебы в Морском корпусе, первых плаваний – до гениальной победы при Синопе и героической обороны Севастополя: о большом пути великого флотоводца рассказывают уникальные документы самого П. С. Нахимова. Дополняют их мемуары соратников Павла Степановича, воспоминания современников знаменитого российского адмирала, фрагменты трудов классиков военной истории – Е. В. Тарле, А. М. Зайончковского, М. И. Богдановича, А. А. Керсновского.Нахимов был фаталистом. Он всегда знал, что придет его время. Что, даже если понадобится сражаться с превосходящим флотом противника,– он будет сражаться и победит. Знал, что именно он должен защищать Севастополь, руководить его обороной, даже не имея поначалу соответствующих на то полномочий. А когда погиб Корнилов и положение Севастополя становилось все более тяжелым, «окружающие Нахимова стали замечать в нем твердое, безмолвное решение, смысл которого был им понятен. С каждым месяцем им становилось все яснее, что этот человек не может и не хочет пережить Севастополь».Так и вышло… В этом – высшая форма величия полководца, которую невозможно изъяснить… Перед ней можно только преклоняться…Электронная публикация материалов жизни и деятельности П. С. Нахимова включает полный текст бумажной книги и избранную часть иллюстративного документального материала. А для истинных ценителей подарочных изданий мы предлагаем классическую книгу. Как и все издания серии «Великие полководцы» книга снабжена подробными историческими и биографическими комментариями; текст сопровождают сотни иллюстраций из российских и зарубежных периодических изданий описываемого времени, с многими из которых современный читатель познакомится впервые. Прекрасная печать, оригинальное оформление, лучшая офсетная бумага – все это делает книги подарочной серии «Великие полководцы» лучшим подарком мужчине на все случаи жизни.

Павел Степанович Нахимов

Биографии и Мемуары / Военное дело / Военная история / История / Военное дело: прочее / Образование и наука
Маршал Советского Союза
Маршал Советского Союза

Проклятый 1993 год. Старый Маршал Советского Союза умирает в опале и в отчаянии от собственного бессилия – дело всей его жизни предано и растоптано врагами народа, его Отечество разграблено и фактически оккупировано новыми власовцами, иуды сидят в Кремле… Но в награду за службу Родине судьба дарит ветерану еще один шанс, возродив его в Сталинском СССР. Вот только воскресает он в теле маршала Тухачевского!Сможет ли убежденный сталинист придушить душонку изменника, полностью завладев общим сознанием? Как ему преодолеть презрение Сталина к «красному бонапарту» и завоевать доверие Вождя? Удастся ли раскрыть троцкистский заговор и раньше срока завершить перевооружение Красной Армии? Готов ли он отправиться на Испанскую войну простым комполка, чтобы в полевых условиях испытать новую военную технику и стратегию глубокой операции («красного блицкрига»)? По силам ли одному человеку изменить ход истории, дабы маршал Тухачевский не сдох как собака в расстрельном подвале, а стал ближайшим соратником Сталина и Маршалом Победы?

Дмитрий Тимофеевич Язов , Михаил Алексеевич Ланцов

Фантастика / История / Альтернативная история / Попаданцы
Психология войны в XX веке. Исторический опыт России
Психология войны в XX веке. Исторический опыт России

В своей истории Россия пережила немало вооруженных конфликтов, но именно в ХХ столетии возникает массовый социально-психологический феномен «человека воюющего». О том, как это явление отразилось в народном сознании и повлияло на судьбу нескольких поколений наших соотечественников, рассказывает эта книга. Главная ее тема — человек в экстремальных условиях войны, его мысли, чувства, поведение. Психология боя и солдатский фатализм; героический порыв и паника; особенности фронтового быта; взаимоотношения рядового и офицерского состава; взаимодействие и соперничество родов войск; роль идеологии и пропаганды; символы и мифы войны; солдатские суеверия; формирование и эволюция образа врага; феномен участия женщин в боевых действиях, — вот далеко не полный перечень проблем, которые впервые в исторической литературе раскрываются на примере всех внешних войн нашей страны в ХХ веке — от русско-японской до Афганской.Книга основана на редких архивных документах, письмах, дневниках, воспоминаниях участников войн и материалах «устной истории». Она будет интересна не только специалистам, но и всем, кому небезразлична история Отечества.* * *Книга содержит таблицы. Рекомендуется использовать читалки, поддерживающие их отображение: CoolReader 2 и 3, AlReader.

Елена Спартаковна Сенявская

История / Образование и наука / Военная история
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное