Всему свое место. Необыкновенная история алфавитного порядка

Здесь сияет мысль Иеронима, Амвросия, Илария
И отточенность формы Афанасия и Августина.
Орозий, Лев и Григорий Великий
Блистают рядом с Василием и Фульгенцием.
Важный Кассиодор, с ним Иоанн Златоуст,
Затем выступают магистр Бéда и высокоученый Альдхельм,
Меж тем Викторин и Боэций стоят рука об руку
С Плинием и Помпеем.
Мудрый Аристотель взирает на Туллия по соседству.
Потом появляются Седулий и Ювенк.
Далее Альцим, Климент, а также Проспер,
Паулин и Аратор. За ними мы видим
Лактанция, Фортуната. В одном ряду сияют
Вергилий Марон, Стаций, Лукан.
Донат, Присциан, Проб и Фока открывают
Свиток мастеров грамматической науки.
Евтихий, Сервий и Помпей продолжают
Список. Комминиан его завершает.
Ты найдешь, о читатель, еще много
Прославленных своим стилем мастеров древних знаний.
Всё множество их книг перечислять по одной
Было бы слишком утомительно в этом стихе[77]

.

У этого идеализированного каталога был по меньшей мере один предшественник. На полтора столетия раньше похожий метод воображаемого каталогизирования применил для своей личной библиотеки один из отцов церкви Исидор Севильский (ок. 560–636)[78]. Мало у кого имелось столь внушительное частное собрание, как у Исидора: тома в нем занимали 14 книжных шкафов и были распределены по авторам, но не в алфавитном и не в иерархическом порядке. Вместо этого архиепископ определил отдельные полки семи богословам, четырем христианским поэтам, двум церковным историкам, Григорию Великому, брату Исидора св. Леандру, трем юристам и двум врачам. Один историк отметил, что труды некоторых авторов были слишком малы, чтобы заполнить отведенное им место, и предположил, что Исидор в качестве мнемонического приема мог назвать каждый книжный шкаф по имени одного из авторов, заполняя полки произведениями на близкие темы[79].

Нет ничего неожиданного в том, что способ хранения книг, примененный Исидором, отражал его глубокий интерес к упорядочению и расположению материала, ведь именно он первым создал то, чему впоследствии суждено было стать одной из высших форм организации знаний: энциклопедию. Цель, заявленная в его «Этимологиях» (начаты в 600 г.), выглядела крайне амбициозной: представить краткое изложение всего, что можно познать во Вселенной, основываясь не только на христианском богословском учении, но и на классической литературе. Исидор разделил свое произведение на 20 книг, причем первые пять следовали тривиуму и квадривиуму – семи свободным искусствам в античном образовании. Тривиум (trivium), или «трехчастный путь», давал начальные знания: грамматику, риторику и логику; квадривиум (quadrivium), или «четырехчастный путь», охватывал математику, геометрию, музыку и астрономию. Считалось, что сочетание этих курсов является фундаментом, опираясь на который студент может совершенствоваться в более серьезных областях философии и теологии.

Отсюда Исидор переходил к другим разделам знания: конечно же, к богословию, а также к медицине и юриспруденции, которые считались скорее техническими, чем «свободными» науками, равно как и география с естествознанием. Труд Исидора, новаторский по своей сути, предваряло еще одно нововведение: перечень рассмотренных тем в порядке их появления в книге, то есть то, что мы называем оглавлением. «Этимологии» стали образцом: их рукописи имели настолько широкое обращение, что спустя два столетия они были уже практически в каждом крупном центре образования. Более тысячи рукописей сохранилось до наших дней, что позволяет лишь догадываться о том, как много их существовало прежде[80]. В результате новаторские для того времени средства организации информации – энциклопедия и оглавление[81] – стали привычны для многих читателей.

Изображение trivium и quadrivium (XV в.)[82]