Всему вопреки

Но тут неожиданно в Кардонис прибыл сам Дарелл собственной персоной. Оказывается, когда закончились все неотложные дела, разлука с любимой тоже стала заедать молодого лорда. Вот он и отправился на встречу. Теперь Мара вся светилась от счастья. Они с Дареллом уезжали на конные прогулки, гуляли по балкону вокруг замка и просто беседовали в зале, сидя у камина в холодные дни и вечера. Дарелл, как и обещал отцу перед отъездом, был сдержан в проявлении своей страсти: он только целовал Мару, обнимал да чуть ласкал ее юное тело, не позволяя распалиться ни ей, ни себе.

Так молодой лорд Фарделл прогостил в замке Кардонис примерно неделю, а потом уехал домой, увозя с собой новости относительно состояния здоровья леди Карлайл.

А состояние здоровья Элизабет было все лучше. Беременность наложила отпечаток на ее лицо, которое словно светилось изнутри каким-то мягким светом. Лорд Карлайл все больше влюблялся в свою супругу, удивляясь, что такое еще возможно. С улучшением здоровья Лиззи они возобновили свои любовные игры, от которых сама будущая мать получала еще больше удовольствия. Повитуха успокоила лорда, что занятия любовью не навредят плоду, только когда живот будет огромен перед самым разрешением, тогда нужно будет умерить пыл, чтобы не вызвать роды раньше положенного срока. А роды ожидались к середине весны.

Зимой в этих краях дороги переметает так, что не отыщешь направление даже по приметам, а потому по ним никто зимой и не ездил. Мара снова впала в тоску по возлюбленному, но уже понимала, что ничего нельзя сделать до весны.

Лорд Карлайл и Макгроув проследили за тем, чтобы табун лошадей перегнали на ближние выгоны и отремонтировали конюшни, а также перегнали всех овец в овчарни. Леди Карлайл, несмотря на свою беременность, не забывала и о ведении хозяйства в замке. Хотя большую часть работы выполняла замковая экономка Жанин, и Элизабет, порой, приходилось только наблюдать за процессом. Иногда к ним присоединялась и Мара, которая как-то повзрослела не только лицом, но и телом: оно обрело ту притягательную для мужчин женственность, упругость и округлость. И это была уже не та куколка-ангелок, которую Лиззи встретила по приезде. Мара превратилась в девушку. Зимой ей исполнилось четырнадцать лет. И она стала более сдержанной и степенной, что придавало всему ее облику загадочное очарование.

С каждой неделей Элизабет все больше округлялась. Каждый раз, лежа рядом ночью в постели, лорд Карлайл гладил и целовал живот супруги, хотя сама Лиззи была недовольна тем, что толстеет и толстеет, отчего у нее стал портиться характер.

Но лорд Карлайл все мужественно терпел и успокаивал супругу, если та начинала вдруг плакать. К тому же, зимой добавилась еще новость: оказалось, что Макгроув не просто так обхаживал Бесс, − та оказалась беременной еще по началу зимы. И теперь тоже щеголяла по замку с животом, хоть и не с таким большим, как у хозяйки. Не везло с беременностью только Анне, которая обжилась в домике Адриана. Но супруги не унывали, считая, что у них еще все впереди, и что им и так хорошо только вдвоем.

26.

Пришла весна. Зажурчали ручьи и запели птицы. Солнце засияло ярче обычного. Когда сошел снег с пастбищ и проклюнулась первая сочная трава, лорд Карлайл вместе с Макгроувом отправились следить за перегоном табунов и отар на пастбища.

Супруга не было дома уже два дня, когда Элизабет проснулась поутру от тянущей боли в спине. Она перевернулась на другой бок, но вдруг почувствовала, что из нее потекло что-то теплое. Лиззи, испугавшись, вскрикнула, и тут же скрутилась от нахлынувшей на нее боли.

В комнату вплыла повитуха уже с простынями. И как эти повитухи узнают точно, когда начнутся роды?

− Давай, вставай, милая, я перестелю тебе постель.

− Что это со мной? – спросила дрожащим от испуга голосом Элизабет.

− Ничего плохого, милая. Это твоя дочка на свет просится.

− Дочка? – Лиззи тут же забыла о боли. – Но у меня же мальчик должен быть. Я же ела только мясо. И все вокруг говорили… − роженица не успела договорить, как новый приступ боли захватил ее, и она, не сдержавшись от неожиданности, закричала.

Когда боль утихла, повитуха ответила:

− Ты ела мясо просто потому, что твоя дочь крепка как воин. Не переживай, родишь еще своему мужу наследника. А теперь давай, пододвинься, я сменю белье.

Промучилась схватками Элизабет почти до вечера. Лорду послали гонца на дальние пастбища, и он примчался, как только смог. Но будущего отца не пустили к роженице, как бы она ни кричала от боли. Он ждал вестей внизу, в зале, нервно меряя шагами помещение.

Наконец, в зал вошла Бесс, держа на руках сверток, пищащий как котенок.

− Лорд Карлайл, у Вас дочка, − торжественно объявила она.

− А где сын? – новоявленный отец явно не ожидал такого поворота.

− А сын Ваш еще не зачат! – отрезала Бесси, и собралась было выйти, но лорд Карлайл подскочил к ней, отобрал сверток и уставился в маленькое сморщенное личико своей дочери.

− Она прекрасна. А как леди Карлайл? Как Элизабет? – спросил он дрогнувшим голосом.