Всерьез (ЛП)

Но мне нравится лежать рядом с Лори. Заснуть все равно не могу, но иногда получается остановить круговорот мыслей. Я сосредотачиваюсь на деталях, ловлю тепло от его кожи, стук сердца и глубокий ровный ритм дыхания. Кажется, что она такая вечная, такая беспрестанная — физическая сторона жизни. Сложно представить, что однажды все просто прекратится. Для каждого из нас.

Меня не было рядом, когда дед умер. Не знаю, должно ли это что-то значить или нет. Мне сказали, что все случилось во сне. И якобы прошло безболезненно, но готов поспорить, так всем говорят. Это просто те слова, которые хочется услышать.

Последнее, что я ему сказал: «Завтра увидимся, деда».

И соврал, как оказалось. Банально, твою мать, соврал.

Но когда кто-то умирает, ложь повсюду. Весь бизнес утешения. Не думаю, что я и в Бога-то верю по-настоящему, но все равно обнаружил, что как бы… надеюсь. Потому что нет ничего лучше, чем получить на руки расписной горшок с останками любимого человека, чтобы жизнь показалась на чуточку, чтоб ее, бессмысленней. Девяносто с гаком лет, а все, что осталось — лишь пепел и мальчик, который тебя даже оплакать-то толком не может.

Потому что вместо этого, лежа тут и разглядывая спящего Лори, думаю я вот что: хочу, чтобы он попытался мне врать. Совсем немного. Мог бы, например, сказать, что любит меня. И плевать, всерьез это или нет. Просто хочется услышать, как он говорит. Чтобы мне не было так охрененно одиноко.

Но никто не влюбляется в унылых приставучих идиотов, так что я обещаю себе, что к пробуждению Лори буду весь солнечный. Приношу ему яичницу и газету, пристраиваюсь у него под боком, пока он ест и читает, и что удивительно — это даже частично срабатывает. Я почти убеждаю себя, что все хорошо. Что понедельник — это другая страна, которую мне, возможно, и не придется никогда посещать. И, может, теперь, когда у меня есть телефон Лори и ключ от его дома, этого окажется достаточно. Что мы уже не просто два человека. Что мы бойфренды. Или кто там еще.

Большая часть дня проходит в расслабоне. Думаю, после вчерашнего ни он, ни я не готовы к чему-то суперкинковому, так что мы просто занимаемся сексом. Вот только, когда дело касается Лори, ничего не бывает «просто». Он меня буквально раздирает своей, елки, невероятной нежностью, а потом раскладывает поверх себя, как бесстыдную шлюху, берет мой член в самое горло, засовывает скользкие пальцы глубоко в задницу и, господи боже, превращает меня в такой замкнутый контур наслаждения. Как обычно, я срезаюсь почти сразу и ошалело натягиваюсь на него в обоих направлениях одновременно, пока Лори купает меня в своих сдавленных стонах. Но надолго я из игры не выпадаю. Десять минут лежания на нем — жарком, твердом, отчаянном от запрета кончать, и вот я уже пригвождаю его запястья к подушке и скачу на нем, словно ковбой на диком мустанге, пока не фонтанирую на нас обоих, а он изливается внутри меня знакомым теплым потоком. И на какое-то время я могу притвориться, что, кажется, нахожусь именно там, где и должен быть.

Вечером Лори ведет меня на свидание. То самое настоящее гребаное свидание. О котором я, как оказалось, мечтал так сильно, что и самому себе не осмеливался в этом признаться. И в кои-то веки мне даже не приходится о нем просить.

Я еще не был дома, а у Лори в основном хожу голышом, так что из одежды у меня только джинсы, в которых пришел, и мой похоронный костюм. Он не какой-то там специальный траурный, а просто костюм. Но раз я его надел на похороны деда, значит, все — теперь похоронный. Лори считает, что мне надо плюнуть и идти в джинсах, но это же свидание. И он вроде как ведет меня в какое-то хорошее место.

Не хочу быть человеком, который ужасно выглядит в хорошем месте.

Лори пытается меня убедить, что все просто подумают, будто я — эксцентричный миллионер или что-то типа того.

Но по-моему, я буду похож на проститута. Дешевого.

Так что остается похоронный костюм. Я не застегиваю воротничок и оставляю дома галстук, так что получается хотя бы парадно-повседневный похоронный. У Лори костюм темно-синий. В нем серый цвет его глаз становится бледным и жемчужным, еще более волчьим, чем обычно. Я от этого просто без ума.

Он приводит меня в одно заведение в Мейфэр. Со звездой Мишлена. Понятия не имею, как ему удалось забронировать столик практически в последний момент, но он просто отвечает мне загадочным взглядом и говорит, что у него есть связи. И не знаю, может, его накрыло ностальгией по Оксфорду, или это просто единственное место, куда удалось попасть, или ему кажется, что мне оно понравится, но тут все очень такое… коричневое. Деревянные полы и дубовые панели поблескивают под огромным потолочным окном, если я его правильно называю. Столики понаставлены довольно близко друг к другу, но вскоре нас сажают за один из них, и никто не отмечает, что я похож на проститута или что Лори выглядит как мой отец.

В общем, все хорошо.