Всерьез (ЛП)

Я застыл на секунду, пойманный между инстинктивным поверхностным сопротивлением и сидящим глубже более сильным желанием исполнять все его просьбы. Прогнуть собственную волю под чужое удовольствие.

Как и всегда, победило желание, наполнив меня странной энергией и еще более странным спокойствием.

Я оставил одежду в куче неподалеку, что мне наверняка сойдет с рук только от девятнадцатилетнего, и потянулся за галстуком…

— Э-э, не, братан, когда это я разрешил тебе пользоваться руками?

Я содрогнулся, по новой возбужденный и пристыженный, и согнулся, чтобы взять в зубы ремень. Тоби издал очередной свой сдавленный разгоряченный вздох, и только это дало мне сил продолжить. Спустя несколько секунд он забирал у меня ремень, поглаживая большим пальцем губы в похвале и одобрении, смягчая укол унижения.

— Теперь галстук.

Он тоже дался мне непросто, но Тоби не давил и не подгонял, и я — сам не знаю как — смог вручить и его. Второй раз не оказался легче, но увел меня глубже, дальше от себя и ближе к Тоби и подчинению, которое я хотел ему подарить.

Он перекинул галстук через плечо и пару секунд стоял, крутя в руках ремень, просовывая конец в пряжку и поворачивая его туда-сюда.

— Ага, — нахмурился он, — пойдет.

Не думаю, что эти слова были обращены ко мне, но он проявил терпение, и я ответил ему тем же. По правде говоря, я был готов ждать у его ног сколько потребуется. Даже жжение от ковра превращалось в часть общего ощущения — острая грань предвкушения и удовольствие от того, что доставляю удовольствие Тоби.

— Ага, — повторил он, на этот раз более уверенно. А затем с ремнем в руках зашел мне за спину и присел на корточки.

Жар от его одетого тела пробежал по моей обнаженной коже, и я бездумно откинулся назад, к нему. Я ожидал упрека, который точно заслужил, но его рука обвилась вокруг меня, не давая упасть, крепче прижимая к себе. И я дрожал в ней мелкой дрожью, настолько же беззащитный перед добротой, как и перед силой приказа. Я слегка повернул голову, его имя сорвалось с губ прежде, чем я сумел их остановить.

Он коснулся уголка моего рта своим.

— Ага, вот тут. Дашь мне руки?

Я даже не задумывался. В тот момент я бы отдал ему что угодно.

Понятия не имею, что он сумел сделать с ремнем, но прохладная кожа обвила сперва одно мое запястье, потом другое. Он за что-то дернул, и обе петли туго затянулись, связав, заточив меня. Я резко втянул ртом воздух, который все равно как будто не дошел до легких.

Боже. Голый и беззащитный. Страх пронзил прямо до кончика члена.

— Нормально? — Тоби поцеловал меня в шею.

Нет. Нет. Нет. Но все, на что меня хватило, был шумный пропитанный вожделением стон. А когда рука Тоби потянулась из-за спины, чтобы провести вверх по подрагивающей сочащейся плоти, я ответил: «О, да».

Он убрал руку, и я заскулил, водя бедрами в поисках его ладони.

— Ч-черт. — Дыхание Тоби обжигало плечо. — Ты просто невероятный, когда уже на грани. Но кончать пока нельзя, понятно? Сперва покажи, как тебе стыдно за сделанное.

Лучше и быть не могло. Опять. Я тоскливо кивнул, член уже ныл от нетерпения.

Его ногти легонько проехались по моему соску, и пришлось приложить все усилия, чтобы не перейти на мольбы. Понятия не имею, о чем, но это принесло бы хоть какое-то облегчение — растечься по нему бездумной лужицей.

Но тут он наложил галстук мне на глаза, и я потерял все во тьме и шелке.

— Т-Тоби… я… Я не хочу…

— Знаю, — его голос дрожал, как и мой, в той же смеси нетерпения и неуверенности.

Он не шевелился, просто держа галстук руками — оставив мне время, чтобы принять ощущение бессилия, что он давал.

— Я не… Я…

Боюсь. Но не могу сказать. Иначе вдруг он остановится?

Для него я хотел бояться.

— Знаю, — повторил он, — но мне хочется, поэтому ты мне разрешишь.

Я закрыл глаза под повязкой. Тьма во тьме.

— Да.

Он натянул шелк и завязал его узлом, вновь меня поцеловал и встал. Я дернул ремень, обернувший запястья, для проверки. Держится. Это успокоило и испугало в почти одинаковой мере, смешавшись с надвигающимся водоворотом желания и подчинения.

— Лори. Я все вижу.

Я тут же остановился. Что со мной не так? Я никогда не сопротивлялся, никогда не давил. Только с Робертом, но в то время это было одним из ритмов нашей с ним жизни. Сейчас я осознавал себя с практически невыносимой ясностью. Во что Тоби меня превратил и до чего довел — слепой, связанный, безнадежно возбужденный — и как мне от этого хорошо, насколько правильным кажется быть с ним вот так. Обычно вглубь собственного тела меня приводила боль, но сегодня хватило одного Тоби.

— Прости.

— Не извиняйся. Меня дико заводит, когда ты сопротивляешься, но я не уверен, что ремень выдержит. Мне в аттестате по труду двойку поставили.

— Надо было учителю задать тебе сделать бандаж-инвентарь, тогда получил бы пятерку. — Я снова шевельнул запястьями, но на этот раз более осторожно. — Держится хорошо.

Послышался скрип молнии и шорох одежды по коже.

— Правда?

— Да. — Я, конечно, его не видел, но развернулся лицом туда, где он был по ощущениям. — Я в твоей власти.