Всеволод Иванов. Жизнь неслучайного писателя

Впрочем, мы помним, как в 1929 г. Иванов пытался защитить своего друга Пильняка от рапповцев, ругавших его «Красное дерево». Ситуация во многом сходная! Так что в намерении выступить на стороне Пастернака в 1958 г., несмотря на крайне враждебное, почти стопроцентно, настроение собравшихся, можно не сомневаться. Другое дело, что могли помешать этому не только болезнь, но и «серапионов» аполитизм, видимо, воскресший в 1950-е гг., и влияние жены, энергичной Т. Ивановой, сообразившей, скорее всего, что пойти вразрез с общим мнением, идеологически правильным – дело-то оказалось политическим! – означало бы серьезную опалу. С потерей всех благ, особенно материальных. Не зря в ее мемуарах 1987 г. в главе «Борис Леонидович Пастернак» об этом огромном скандале с «Доктором Живаго», стоившем Пастернаку жизни, ровным счетом ничего не сказано. Но зато имеются десятка два писем из переписки Пастернака и его жены с Ивановым и Т. Ивановой об их теплых дружеских отношениях. И это умолчание явно не в пользу и Т. Ивановой и Вс. Иванова. А может, так и надо было – беречься от смертоносного времени, поместив себя в пространство междувременья, где главную роль играют идиллические хронотопы родных мест и людей и дикой, почти девственной природы. Очевидно, последние большие произведения Иванова – роман «Мы идем в Индию» и повесть «Хмель, или Навстречу осенним птицам» – как раз об этом.

Вопреки названию, герой романа «Мы идем в Индию» в Индию идет только на словах. Точнее, не идет, а ходит в пределах какого-то заданного пространства, очерченного Семипалатинском и прилежащими станицами Семиречья и Прибалхашья, т. е. Северо-Восточного Казахстана; отдельно – г. Верный (Алма-Ата), но и тот дан в связи с причудами сюжета. Места эти для Иванова родные, и встречаемся мы со старым знакомым – Всеволодом-«Сиволотом». Лучшей темы для нового романа в «оттепельные» 1950-е Иванов не нашел, и лучшего, чем дополнить уже написанное, известное читателю «пропущенным» эпизодом из 1913 г., тоже. Тогда он, Иванов, временно покинул Курган и свою типографскую работу, чтобы увидеть те места, которые вдохновят его на поход в Индию, все больше превращавшуюся для него в некий условный образ осуществляемой мечты. Путешествие географическое тесно связано и увязано здесь с путешествиями, так сказать, «по людям», в людях, которые составляют какой-то замкнутый круг. В центре его находится богач, крупный коммерсант Глеб Калмыков, торгующий зерном, строитель хозяйственно важной железной дороги Арысь – Верный, скупивший немало земель, да и людей тоже. Его дочь Василиса – помощница в его хитросплетенных делах, заигрывающая с неподвластными отцу вольнодумцами. Это и ссыльный Скурлатов, подбивающий рабочих на забастовки, изготовляющий листовки, пишущий в газету и имеющий крамольную библиотеку, и адвокат Мейер, автор книги «Размышления Поэта», единомышленник Скурлатова, и местный купец Арабеков со своей непростой дочерью Саумал, и вице-президент Среднеазиатского банка Гаммадинов, делающий предложение Саумал, и князь Малицын из Петербурга, нареченный жених Василисы. И это еще не все! Управляется со всем этим хозяйством – громоздким сооружением своего романа – Иванов методом чередования коротких главок (их ровно 101!; каждая со своим оригинальным названием). Например, «Из дома Уралбекова вышел мой отец», «Два слова Василисы Глебовны», «Небо сплошь закрыли тучи», «Тигр!», «Счастье инженера Двуконя» и т. п. Они не имеют ни обозначающего слова «Глава», ни порядкового номера главы, и потому воспринимаются как отдельные рассказы или новеллы. Так что роман, теряя в стройности, единстве повествования, одновременно расширяется. И не только за счет изображаемого, а благодаря главному действующему лицу – 18-летнему Всеволоду Иванову, который в состоянии все эти пространства вместить, со всеми этими людьми сладить, от влюбленной в него капризницы Василисы до отпетых откатчиков, понять их, помочь им.