Всеволод Кочетов и его opus magnum

Следовательно, «свиной фарш» Клауберг и стоящая за ним масса немцев хотели сделать не из русских советских и просто русских (да, с наивной верой истинного и истового верующего Кочетов верил «священному писанию» газеты «Правда», верил риторике угрозы «фашистского реваншизма»), а из тех, кто унизили их народ. Но русские, как мы знаем, его не унижали и довольно быстро отпустили на родину бывших военнопленных, построивших у нас немало очаровательных «немецких городков», ныне практически полностью уничтоженных железной пятой реновации.

Но так кто же их унижал?

Несколько лет назад знаменитый (неизвестно чем) телеведущий Владимир Познер, встревоженный слухами о распространении в Германии нацизма и антисемитизма, сделал серию репортажей, посвящённых этой животрепещущей теме. Репортажи были такого свойства: Познер выходил на совершенно пустынную площадь (а в разгар рабочего дня она не могла не быть пустынной) немецкого городка и говорил так: «Вот здесь, как мне говорили, находится гнездо неонацистских и антисемитских молодчиков. Ну и где они?» «Молодчики», г-н Познер, мирно работали в своих офисах, а после работы общались — и уж, естественно, не в сказочных «пивных», а в закрытых чатах. Сила действия, как известно, равна силе противодействия, и чем сильнее сжимать, методами унижения народа, стальную пружину, тем с большей силой она потом ударит по тому, кто её сжимает. Это уж будьте покойны-с. Унизив немцев Версальским миром, некоторые когда-то тоже думали, что немцы всё покорно скушают и, порезав на металлолом боевые самолёты первой мировой войны, с удовольствием и радостью пойдут торговать зажигалками.

Так что история повторяется не в виде фарса, а в виде ещё более трагичной трагедии как естественного ответа на унижение. Познеру хорошо, он до неё не доживёт, он совсем старенький, но не исключено, что о пресловутых абажурах могут, и буквально на своей шкуре, вспомнить его внуки и правнуки: история — не шлюха, и её ничем не купишь.

Противоположности, как известно, сходятся, и парадоксальным образом Кочетов, говоря устами советского работника Сергея Антроповича, солидаризируется со своим идеологическим врагом Клаубергом в принципиальном аспекте — в ненависти к беззубому миролюбию:

Вы беспечны, вы слишком поверили сиренам миролюбия — и зарубежным, и нашим отечественным. Эмблемой вашей стал библейский голубь с пальмовой ветвью в клюве. Кто только вам его подсунул вместо серпа и молота?.. Голубь мира будет заклёван коршунами «холодной войны».

Да, если бы власть Брежнева не была бы такой мещанской и беззубой, то за такое выступление против «миролюбивой политики Советского Союза» Кочетов получил бы как минимум по шапке. Это ведь сам Брежнев и его Политбюро «подсунули» гражданам библейского голубя вместо серпа и молота! Однако Брежнев и сам был «голубем» обывательского образа жизни и, даже прочитав роман, с Кочетовым не встретился и, видимо, сам, вместе с Сусловым, был инициатором того заговора молчания, который был объявлен против писателя. Потому что в открытой полемике Кочетов, безусловно, одолел бы этих «голубей». Поэтому не было и ни публичной дискуссии, и ни переиздания романа хотя бы в «Роман-газете». Как говорится, нет тела, нет и дела. Если о тебе не говорят, значит, тебя нет — золотое правило пиара.

Так что, как видим, на деле, «поверх барьеров» идеологий, Кочетов и ненавистный ему Клауберг оказались союзниками — союзниками в том, что голубя мира нужно изжарить и перейти к открытой, рыцарственной войне — да, «холодной», но открытой.

Просто «свиной фарш» (с явной, в устах Клауберга, антисемитской коннотацией) мы не потребляем, разве что в составе котлет, вместе с говяжьим, но голубей мира настоящие бойцы (хоть русские, хоть немецкие, хоть какие бы то ни было) всегда предпочитают в виде жаркого. Тогда как в схватке орлов или коршунов есть, конечно, трагизм, но есть и величие.

И, самое главное, смысл.

XVII. История одной травли