Вся история Фролова, советского вампира

– Jednakże, gdy powstrzyma Pan własne emocj, – спокойно продолжал генерал, – powinien będzie Pan się zgodzić z tym, że nie istnieje powściągliwe sformułowaniе, które byłoby w stanie zadowolić te pańskie «określone środowiska naszej inteligencji». Tego sformułowania po prostu nie ma w przyrodzie[6].

А про себя генерал подумал: «Если бы мы даже объявили Советскому Союзу войну, они и так бы возмущались, что мы использовали недостаточно резкие выражения. Генерал поморщился.

– Lecz w zaistniałej sytuacji, – продолжал возражать капитан Гурницкий, – jestem stanowczo przeciwnym wspomnienia «zasad leninowskich»[7].

– Towarzyszu kapitanie, – невозмутимым голосом возражал Ярузельский, – składamy życzenia Breżniewowi z okazji urodzin. Zwyczajny zdrowy rozsądek nakazuje, abyśmy używali słów i wyrażeń, których człowiek ten po nas się spodziewa i jest w stanie zrozumieć. Jesteśmy zobligowani do brania pod uwagę nie tylko reakcji na nasze słowa wewnątrz kraju, lecz też reakcji naszych najbliższych sojuszników[8].

А про себя генерал подумал: «…którym wystarczy wyprowadzić czołgi z miasteczek wojskowych, jak po dwóch godzinach zajmą pozycje, czyniące bezsensownym każdy nasz opór»[9].

– Lecz, towarzyszu generale, – продолжал Гурницкий, – czyżby nie wypadało nam jednakowo w sposób mocniejszy zaakcentować niezależność naszego państwa, pamiętając o naszej godności narodowej[10].

Генерал поднял голову и, спокойно глядя прямо в глаза капитану Гурницкому, сказал:

– Jestem wdzięczny wam, towarzyszu kapitanie, za to, że przypomnieliście mi o naszej godności narodowej[11], – последовавшая за этими словами пауза не была и не должна была быть длинной, капитан Гурницкий очень хорошо понял какую он допустил бестактность. Но генерал в вопросах такта был безупречен. Он не сказал – кто ты такой, чтобы учить меня, фронтового офицера, дошедшего до Берлина национальному достоинству? Всего этого генерал не сказал, понимая, что достаточно небольшой паузы, чтобы капитан Гурницкий сам понял. И он не ошибся.

– Pragnę, z kolei, przypomnieć wam, – продолжал генерал, – iż socjalistyczna Polska jest wiernym sojusznikiem ZSRR. A zatem proszę was jutro przed ósmą rano o złożenie tekstu zmienionego zgodnie z moimi uwagami. Możecie iść[12].

Капитан Гурницкий встал.

– Proszę mi wybaczyć[13], – сказал он.

Генерал Ярузельский кивнул головой, давая понять, что извинения приняты.

Капитан собрал страницы текста, положил их в портфель, наклонил голову. Генерал, привстав, ещё раз кивнул головой в ответ. Капитан повернулся, вышел из кабинета и закрыл за собой дверь.

Глава 17. Фролов в Польше

Ярузельский встал из-за стола, открыл портфель, знаменитый свой портфель, который подчинённые генерала между собой называли «блин» из-за его неспособности сохранять вертикальное положение. Обычный самый простой канцелярский портфель. Генерал положил в него две папки, застегнул и поднял взгляд от стола.

Перед ним, с другой стороны стола, стоял мужчина, одетый в тёмный пиджак и светло-серую рубашку. С первого взгляда было ясно, что это житель села, а не города – и пиджак не городской, и рубашка не городская, и кепка на голове не городская.

Не произнося никакого приветствия, мужчина проговорил по-русски сочетание цифр и ещё несколько слов. Генерал Ярузельский услышал пароль, о котором они когда-то условились с товарищем Мартиросяном, генерал-майором ГРУ. Это был контакт с Министерством обороны Советского Союза, особо секретный, личный контакт с товарищем Мартиросяном. Контакт параллельный всем другим контактам с официальными государственными и военными структурами.

Генерал понимал, что нет никакой необходимости отвечать условным словесным кодом, потому что человек, которого он видел перед собой, не был и не мог быть офицером разведки, вообще каким-либо офицером или каким бы то ни было военнослужащим, потому что человек этот был неживой.

– Вы, товарищ генерал, не бойтесь, – сказал мужчина.

– Да, конечно, – ответил генерал на безукоризненном русском языке. – Не беспокойтесь, пожалуйста. Мне приходилось видеть вампиров и во время войны, и после. Но в обычаях ГРУ это что-то новое.

Генерал Ярузельский смотрел на Фролова спокойно, внимательно, без малейших признаков страха, совершенно так, как если бы Фролов был живой.

– Я тоже видел вампира на войне, – сказал Фролов.

Не желая продолжать эту тему, генерал спросил:

– Что я должен передать генералу Мартиросяну?

– Ответы на два вопроса, – ответил Фролов.

– Я вас слушаю.

– Вопрос первый, – Фролов говорил глуховатым голосом, – сможете ли вы удержать польскую армию от сопротивления, если Советская Армия будет проводить операцию на территории Польши?

Генерал Ярузельский ответил сразу, не задумываясь:

– Не смогу. Передайте генералу Мартиросяну, что не смогу.