Вся правда, вся ложь

— Предпочитаешь торчать здесь до второго пришествия?

Петляя дворами, мы вскоре выехали к автомойке, приземистому зданию в самом конце улицы, выкрашенному в ядовито-желтый цвет. Пробка осталась далеко позади, а я задумалась.

— Как видишь, все просто, — сказал Берсеньев, словно читая мои мысли. Торчать в пробке было необязательно, он мог легко ее объехать.

— И что нам это дает?

— Лишние полчаса, и Одинцов оказался дома не в двенадцать, а на тридцать минут раньше.

— Но он звонил ей в это время, менты проверили…

— Не сомневаюсь. Вопрос, откуда он звонил? Из машины или уже из дома?

— Одинцов не убивал жену. Считай меня дурой, но я ему верю, — разозлилась я.

— Я на твою веру не посягаю. Чтобы найти убийцу, надо для начала исключить из числа подозреваемых мужа. Следовательно, перво-наперво убедимся, что он невинен, аки агнец божий. А еще пошарим в поисках любовника.

— Ее друзья уверены… — тут я вспомнила слова Климовой и приуныла. С одной стороны, девушка — скромница, с другой — скучающая дамочка, на досуге развлекающаяся тем, что дразнит своими прелестями дворника. Впрочем, слова этой бабы на веру принимать не стоит.

Дальше ехали через лес, пять минут, и справа мы увидели коттеджный поселок. К нему вела асфальто-вая дорога, въезд перекрывал шлагбаум. С двух сторон административные здания, в одном находились охрана и контора ТСЖ. Здесь же, в комнате первого этажа, жил дворник Ташмухамедов. Во втором здании, судя по вывеске, бассейн и фитнес-клуб. Поселок огорожен забором из металлических прутьев, крепившихся на кирпичных столбах. Возле бассейна парковка, там мы оставили машину и направились к шлагбауму. Заметив нас, охранник выглянул в приоткрытое окно и спросил:

— Вы к кому?

— Дом 13 а, — поспешно ответила я и зачем-то соврала: — Мы из риелторской конторы.

— Документы с собой есть?

— Паспорт.

Пока охранник записывал мои данные в журнал, Берсеньев с любопытством оглядывался, а я гадала: охрана здесь всегда столь бдительна или это нововведение после недавнего убийства? Паспорт мне вернули со словами:

— Вам налево и по дороге до самого конца…

— В административном здании все окна с решетками, — заметил Берсеньев, шагая рядом со мной. — Значит, выбраться незаметно из комнаты дворник не мог… А неплохо тут люди устроились.

Поначалу все дома показались мне одинаковыми, только выкрашены в разный цвет: бледно-желтый, светло-коричневый и фисташковый, но, присмотревшись, я нашла отличия: у одних мансардные окна были круглые, у других — треугольником. В некоторых домах было по два гаража. Крылечки с вазонами, сейчас пустыми, лужайки перед домом, и никаких заборов. Владения друг от друга отделяли высокие туи, росшие сплошной стеной. Дома шли по кругу» и только нужный нам, 13 а, выбиваясь из общей линии, стоял ближе к лесу, такое впечатление, что его построили позже всех, сообразив, что землицы еще осталось и грех ее не использовать. Я протянула ключи Берсеньеву, он немного повозился с замками и открыл дверь. Мы вошли в узкую прихожую, справа котельная, дальше кухня-гостиная. Небольшая и небогатая, зато уютная. Камин, мягкая мебель, большой обеденный стол, над ним лампа с абажуром.

Кухня заставлена всяческими приспособлениями, о назначении большинства из них оставалось только догадываться, я узнала лишь миксер и кофе-юрку. Из гостиной дверь вела в комнату Ирины. Диван с золотыми кистями на подлокотниках, музыкальный центр, журнальный столик, стеллаж с милыми безделушками. На светлом ламинате, ближе к жну, проступали темные пятна. Я невольно поежилась, сообразив, что это такое. Застекленная двустворчатая дверь вела на веранду, которая была заставлена растениями, искусственными вперемежку: настоящими, сразу и не отличишь одни от других. Настоящие тропические заросли. Среди этого великолепия стояли шезлонг и маленький пластмассовый столик, на нем чашка с остатками кофе, успевшим покрыться плесенью.

Узкая дверь, три ступеньки, и мы на небольшом участке. Слева качели под полосатым тентом, который забыли убрать на зиму. Вот, собственно, и все. Участок скрыт от посторонних глаз туями. Утопая по щиколотку в снегу, я подошла к живой изгороди к повернулась лицом к веранде. Из-за искусственной пальмы шезлонг виден плохо, значит, отдыхая здесь, Ирина могла рассчитывать, что избавлена от чужого любопытства.

— Отсюда он не мог ее видеть, — громко сказала я, привлекая внимание Берсеньева.

— С моей стороны особо тоже ничего не разглядишь, — кивнул он. — Оттого парня и потянуло ближе к веранде. В середине ноября снега еще не было, он мог не опасаться, что хозяева следы заметят и зададутся вопросом, кто их непрошеный гость. Давай-ка прогуляемся к калитке.