Вся правда, вся ложь

— А я и не стараюсь. Подведем итоги, — весело продолжил Берсеньев, распахивая передо мной входную дверь. — У твоего Гены была возможность совершить убийство и избавиться от ножа. Я сказал «возможность», — он глумливо усмехнулся, а я досадливо вздохнула. — Но отсутствует мотив. С какой стати Одинцову убивать свою женушку? Жили душа в душу, и делить им вроде бы нечего. Предположим, убийство совершил обладатель ботинок сорок третьего размера, и именно его отпечатки пальцев в изобилии найдены в комнате. Тут у нас полный ноль: ни догадок, кто это может быть, ни мотива. Зачем кому-то убивать скромную домохозяйку?

— Ограбление.

— Забудь, — махнул рукой Берсеньев, садясь в машину. — Что это за грабитель, который наносит одиннадцать ножевых ран, и это при том, что жертва даже не сопротивляется?

— Выходит, чья-то месть. Я же тебе говорила, по крайней мере, у двоих человек был повод ненавидеть Одинцова. Миронов, его конкурент, и господин Потапов.

— И кто-то из них убил женщину, пытаясь свалить вину на несчастного мужа? — продолжил веселиться Берсеньев. Коттеджный поселок мы уже покинули и теперь направились в сторону моста.

— Вот именно. — Я вздохнула и отвернулась к окну, не желая видеть насмешки на физиономии Берсеньева.

— Предположим, — милостиво кивнул он, — о Миронове я никогда не слышал, а вот с Потаповым знаком.

— И что?

— Ничего. Малоприятный тип, но на подобное злодейство не способен. Прежде всего потому, что трус, да и повода не вижу.

— А судебный процесс, который он проиграл? — не отставала я.

— У господина Потапова большая склонность к сутяжничеству. Он даже прозвище заработал: Стряпчий. Кодекс знает куда лучше, чем ты «Отче наш». По малейшему поводу бежит в суд. Со мной, кстати, тоже судился. Вся эта канитель тянулась года два.

— Не свисти, ты появился здесь совсем недавно.

— Тяжбу он начал с моим предшественником, — хмыкнул Сергей Львович и покосился на меня. — Ты бы не наглела, радость моя, не люблю я этого. — Он улыбнулся шире, а я поежилась, улыбка была из тех, что красноречивее любых угроз. — Если речь идет о вендетте, то нашего мстителя надо искать совсем в другом месте.

— В каком, не подскажешь?

— Покопаемся в прошлом убиенной.

— Тут большое поле деятельности, — съязвила я. — Девчонка — сирота из районного города, работала в библиотеке. Кто-то вовремя не вернул книгу, она сделала замечание и нажила лютого врага?

— Кто знает, — пожал плечами Берсеньев, игнорируя мою язвительность.

— Хорошо. Давай навестим бабулю.

— Начнем с подруги. Лучшая подруга, весьма вероятно, знает куда больше, чем бабка. Вот взять тебя, к примеру, ты с родственниками очень откровенна?

— Смотря с кем. Маму с папой травмировать ни к чему, а с Агаткой…

— Обо мне ты ей рассказала? — невинно поинтересовался он.

— Нет, — отрезала я.

— Вот видишь…

— Ничего не вижу. О тебе я и с подругами откровенничать бы не стала, и ты прекрасно знаешь почему.

— Согласен, пример неудачный. Надеюсь, убиенная не была такой уж скрытной. Ну, что, отправимся к подружке?

— Прямо сейчас? — растерялась я.

— А чего тянуть. Через час будем на месте, вечером больше шансов застать ее дома.

— У меня ни телефона, ни адреса…

— Ну, так узнай.

Я задумалась, кому следует позвонить: Ольге Валерьяновне или Одинцову? Бабуле объяснять замучаешься, зачем мне понадобился адрес Веры. Самому Одинцову звонить тем более не хотелось: сегодня у нас уже состоялся малоприятный разговор…

Мост остался позади, Берсеньев, видя, что я продолжаю сидеть истуканом, притормозил и терпеливо ждал, постукивая ладонями по рулю.

— Ты чокнутый, — сказала я, ну кто меня опять за язык тянет?

— С чего вдруг? — поднял он брови.

— С какой стати тебе всем этим заниматься? Со мной-то все ясно: мне бабулю жалко… и Одинцова. А ты их даже не видел.

— Счастье мое, ты с энтузиазмом занимаешься чужими проблемами, чтобы забыть о своих, хотя бабулю тебе, скорей всего, и правда жалко. А я изнываю от скуки. Моя причина ничуть не хуже твоей. Ты звонить думаешь?

Чертыхнувшись, я достала мобильный и набрала номер Одинцова.

— Слушаю, — отозвался он, в голосе чувствовалось напряжение.

— Геннадий Владимирович…

— Мы же договорились, — мягко перебил он. — Давайте без отчества.

— Вам известен телефон и адрес Веры?

— Ириной подруги? Телефон есть, адрес я не помню, но могу объяснить, как проехать… — Объяснение вышло коротким и вполне толковым. — Квартира, кажется, двенадцатая. На третьем этаже сразу вправо… Я могу узнать, о чем вы хотите с ней поговорить?

— Если честно, затрудняюсь ответить. Жду озарения. А еще какой-нибудь зацепки.

— Я-то думал, вас интересуют совсем другие люди, — помедлив, произнес он, о каких людях речь, догадаться нетрудно.

— И они тоже, — ответила я и поспешно простилась.

— Вот уж кто в самом деле чокнутый, так это Одинцов, — хохотнул Сергей Львович, заводя машину.

— Почему? — насторожилась я.

— Потому что вообразил, будто такая пигалица, как ты, способна отыскать убийцу.

— Такая пигалица, как я, смогла раскусить такого гада, как ты, — не осталась я в долгу.