Вся правда, вся ложь

— Глубокая мысль, — с серьезным видом кивнул Берсеньев, сворачивая во двор. Припорошенная снегом детская площадка и женщина с пекинесом, прогуливающаяся возле единственного подъезда.

Приткнув машину в конце двора, Берсеньев покинул ее первым, прихватив куртку. Я побрела за ним к подъезду, набирая номер домашнего телефона Веры. Длинные гудки, я насчитала их десять, прежде чем мое терпение истощилось.

— Когда-нибудь домой она вернется, — философски заметил Сергей Львович, я криво усмехнулась.

— Разобьем лагерь во дворе?

— Иногда полезно пожить на лоне природы.

Женщина, решив, что ее питомец пробыл на свежем воздухе достаточно, открыла дверь, снабженную домофоном, Сергей Львович, чуть ускорившись, распахнул ее перед женщиной и мило улыбнулся. Та с немного смущенной улыбкой кивнула и вошла первой, а мы за ней. То, что в подъезд мы попали так легко, вовсе меня не радовало. Ясно, хозяйки дома нет, и что нам теперь делать, устроиться на лестничной клетке?

— Простите, двенадцатая квартира на каком этаже? — вежливо спросил Берсеньев женщину, которая продолжала поглядывать на него с интересом.

— На третьем.

Она вызвала лифт и осталась на площадке, а мы поднялись на третий этаж.

— Ты произвел впечатление, — съязвила я.

— Дамочки в возрасте от меня в восторге.

— Я имела в виду пекинеса…

На лестничную клетку выходило четыре квартиры, нужная нам справа, возле лестницы. Я потянулась к звонку, совершенно не рассчитывая на удачу, но Берсеньев неожиданно перехватил мою руку и сделал знак молчать.

Он стоял прислушиваясь, свой слух я тоже напрягла, но напрасно. Только хотела спросить, что его заинтересовало, но он вновь призвал меня к молчанию и выразительно взглянул на дверную ручку. Меня тут же бросило в жар. Дверь была прикрыта неплотно. Ух, до чего ж я не люблю незапертые двери. Как правило, за ними любопытствующих граждан ожидает крайне неприятный сюрприз.

Берсеньев, склоняясь ко мне, шепнул в самое ухо:

— Поднимись этажом выше и позвони на домашний телефон.

Он занял позицию на площадке слева от двери, а я резво припустилась по лестнице. То, что Берсеньев в квартиру попасть не спешил, меня, скорее, порадовало, но и удивило. Я набрала номер домашнего телефона и немного послушала гудки, убеждая себя, что повода для беспокойства пока нет. И нечего каркать. Вера могла заглянуть к соседке на пять минут, ют и оставила дверь открытой, а задержалась гораздо дольше, как это обычно бывает.

Тишину подъезда нарушил некий звук, вроде бы дверь скрипнула. Я перегнулась через перила, решив взглянуть, чем там занят Сергей Львович, но тут стало ясно: появился персонаж куда интереснее. Звук я распознала правильно, это действительно скрипнула дверь, причем дверь двенадцатой квартиры. Теперь она была приоткрыта, через мгновение на лестничную клетку бочком выскользнул тип в черной кожаной куртке поверх толстовки, с капюшоном, надвинутым на глаза, скрывающим лицо мужчины. Я, пятясь задом и стараясь делать это беззвучно, поднялась еще на две ступеньки, чтобы он меня не заметил, он воровато оглянулся, а я, сделав следующий шаг, потеряла его из вида.

Берсеньева скрывала приоткрытая дверь, я понятия не имела, как он собирается поступить, и очень надеялась, что он знает это лучше меня. Дверь захлопнулась, а вслед за этим кожаный помянул чью-то маму, и стало ясно: на присутствие Берсеньева обратили внимание, а значит, и мне прятаться ни к чему. Я бросилась вниз и увидела, как тип в кожанке бежит по лестнице, Сергей Львович устремился за ним, но, вместо того чтобы устраивать соревнования в беге, изловчился и пнул беглеца, угодив каблуком аккурат ниже спины. Надо думать, пинок вышел впечатляющий, на ногах кожаный не удержался, пролетел немного вперед и рухнул на вытянутые руки. Берсеньев мгновенно оказался рядом, двинул парню ногой по ребрам, потом ухватил его за ворот куртки, заставив приподнять голову, и спросил заботливо:

— Не ушибся?

Парень, очумело моргая, вряд ли особо хорошо понимал, что происходит, но уже забеспокоился.

— А в чем дело? — смог-таки произнести он, правда, с трудом.

Берсеньев совсем невежливо придавил его коленом. И собственная поза, и тем более колено Бер-сеньева беглецу совсем не нравились.

— Вот ты нам сейчас и объяснишь, — ответил Сергей Львович. — И не вздумай меня злить, не то покалечу ненароком, со мной такое бывает.

Он убрал свою ногу и рывком поднял парня с пола. Капюшон сполз с его лица, и я смогла разглядеть кожаного: он оказался мужчиной лет тридцати пяти с изрядно поредевшими волосами и опухшей физиономией. Подобные типы часто пасутся поутру возле пивной. Когда-то мой сосед Петр Алексеевич сильно злоупотреблял и в нашей общей кухне любил устраивать посиделки с друзьями. Все они, независимо от возраста, казались родными братьями, и этот вполне мог влиться в их дружную семью.

Берсеньев, должно быть, ожидал увидеть колоритного злодея, и вид его несчастной жертвы вызвал у него легкое недоумение. Его это скорее разозлило. Он потащил слабо сопротивляющегося кожаного к квартире, тот, срываясь на визг, вопрошал:

— Что за дела, мужик, а? Чего надо-то?